На Вороньей Горе и западнее. Батарея "А"-"Аврора"
Шрифт:
С разговорами мы дошли до леса. Скулачёв сказал: "давай, Тоня, свернём по оленьим тропам, так будет ороче путь".
"А разве здесь водятся олени?", - спросила я его.
Смеясь, он ответил: "оленей здесь нет, это название этим тропам дали мы. Эти тропки по лесу проложил наш командир батареи старший лейтенант Иванов, и шифрованная кличка у него - "Олень", вот и название пошло "Оленьи тропы", он ходит самым коротким путём.
Кстати и тебе следует знать, что на батарее фамилии командиров и номера пушек засекречены, и все позывные начинаются с буквы "О": командир - "Олень", я - "Олег", ты - "Ольга", батарея - "Огурец", 5-я пушка - "Омут", командир её - "Охотник", 6-я пушка - "Овраг", и так далее. Все позывные ты должна знать на память и нив коем случае не записывать - это строго секретно. Вчера вечером мы с командиром
Навстречу нам шёл молодой, среднего роста лейтенант в кителе без нашивок.
"А мы к тебе, Николай, веду доктора, познакомься".
Лейтенант спокойный, подал мне руку, сказал: "Кузнецов. Вот хорошо, что доктора привёл, а у меня больной есть. Второй день болит живот, всё лечим, да что-то плохо у нас получается, больной не поправляется. Идёмте, я вам его покажу".
<... осмотр больного Антониной, постановка диагноза>
У больного оказался энтерит.
Здесь в деревне осталась одна старуха, она отказалась от эвакуации, у неё есть корова. Я обратилась к Кузнецову, чтобы он завтра же меня проводил к этой старухе. Политрук добавил, что обязательно нужно посмотреть, что это за старуха, а то может вывести из строя всех бойцов. Долго я задержалась на этом орудии по времени, а Андриан стал торопить - "уже темнее, пошли скорее".
Мы обошли Кирхгофские высоты, и пошли прямо через поле. "Посмотри-ка Тоня, видишь на пригорке стоит человек и на нас с тобой биноклю навёл - рассматривает? Это командир пятого орудия Смаглий Алексей Васильевич. Брось ты грустить, этот лейтенант сейчас развеселит и понравится. Он украинец - чудный парень, красавец и добряк. К нему, когда ни придёшь, первый вопрос - Андриан Андрианович, кушать хотите или чайку попить? Хлебосольный малый. К ним на пушку придёшь словно в гости. У него и старшина такой же гостеприимный, хозяйственный и заботливый. Вот сейчас можешь проверить, - подойдём и спросит - хотите кушать? Пойдёмте ко мне?".
Стали подходить к возвышенности, на ней стоял высокий стройный молодой человек. На нем был китель с нашивками лейтенанта. Через плечо были продеты планшет и полевой бинокль. Лейтенант без головного убора, его пышная чёрная шевелюра развивалась от ветра. Подходя ближе, я почувствовала какое-то непонятное волнение, похожее на страх, от чего я дважды споткнулась о кочку. Политрук кричал, "Алексей, встречай, веду гостью. Знакомьтесь". Лейтенант подал мне руку, крепко пожав её. "Очень рад познакомиться", называя своё имя.
Он улыбнулся. Глаза его чёрные, пронизывающие, смотрели мне прямо в лицо. От его взгляда я чувствовала, что моё лицо заливает краска.
"Андриан Андрианович, да вы целые день в пути, заморили доктора, ходите до без обеда? Идёмте скорее ко мне, у меня как раз приготовлен обед и ждёт вас, время
"Что я тебе говорил, толкнул меня в бок Скулачёв".
Мы подошли к палатке. "Старшина", - крикнул Смаглий. Из палатки вышел лет тридцати плотный черноглазый мужчина. Он шёл и улыбался. Алексей Алексеевич обратился к нему: "лейтенант, принимай гостей. Знакомься, - это доктор". Старшина подал мне руку - "Кукушкин. Мы с лейтенантом ждали вас раньше, но вы видать задержались где-то в пути, но я сейчас мигом накрою на стол". Старшина Кукушкин расстелил траву на плащ-палатку: "садитесь доктор. Это и будет наш стол, а что на травке, то оно и лучше. Он быстро принёс миски с тушёным мясом. Я вспомнила: это мясо, которое рубил кок, оно теперь в миске".
Лейтенант Смаглий заметил моё смущение: "что доктор вам не нравится? Почему? Мясо с картофелем, и очень вкусное. Правда, оно сервировано в металлических мисках и не по-домашнему, зато сытно. Кушайте, не стесняйтесь!".
Мы все четверо сидели на плащ-палатке и кушали, и впервые я почувствовала, что голодна. Но всю порцию я съесть не смогла. Лейтенант Смаглий меня всё угощал. "Подождите, походите по полям - будете съедать все". После мяса старшина принёс чайник с чаем. Мы пили чай с сахаром и конфетами из эмалированных кружек.
Алексей Васильевич нас угощал радушно. Все у него получалось ловко, движения его были быстрыми, весь он был точно пружинистый. Лицо смуглое было красивое. Глаза чёрные, горящие. Зубы белые. В его присутствии было как-то легко. Вся внутренняя скованность исчезла и чувствовала я себя так, точно пришла в гости к родственнику, который искренне, от души угощал и проявлял свою радость встречи.
В общей беседе за нашей трапезой Смаглий был немногословен, говорил остро и метко, смеялся от души. Мы с политруком пили и ели, как в гостях, а Скулачёв все расхваливал и рассказывал про свою академию. Я же сидела всё молча и пила с удовольствием чай, я бы выпила и третью кружку, но постеснялась. Смаглий спросил меня, - "а что же вы доктор нам ничего не расскажите видимо вы устали за день первого знакомства со многими". "Нет, я не устала, я предпочитаю лучше слушать, чем говорить". "Я понимаю вас, Антонина Григорьевна", - сказал он серьёзно, - "вы придерживаетесь учения вашего отца медицины Гиппократа, который читал лекции своим студентам и часто им говорил: "что бы быть порядочным человеком, надо обладать тремя качествами - немногословностью в беседа, осторожностью в поступках и воздержанность в еде". А я думала про себя, что он не только красив, но и умён.
"Кукушкин, ты покажи доктору своё хозяйство, а я переговорю с Алексеем Васильевичем".
Старшина Кукушкин по-хозяйски стал показывать мне: палатку, пушку, место хранения оружия и всё то у него было в должном порядке, кругом чистота. Мимоходом показал сложенную наскоро кирпичную печь - здесь подогреваем обед и чай, рассказал о "Жучке", которая тут же крутилась вокруг нас, - "она у нас ночью всё слышит и всё видит и сообщает, как звонок".
Больных на пушке не было. Да во всём подтверждались слова похвалы в отношении старшины пятого орудия. Закончив осмотр, я подошла к разговаривающим командирами "Ну, и как" - спросил Скулачёв. Я ответила "хорошо". "Тогда пошли Тоня дальше, к л-ту Доценко".
Шли мы молча по краю траншей, ведущих мимо пушки и палаток. Прощаясь, Смаглий двумя руками держал мою руку, говоря "не забывайте нас, до свидания, приходите пожалуйста к нам".
"Пошли скорее в "Овраг", - ты поняла, - это на шестую пушку к л-ту Доценко Александру Ивановичу. Это тоже севастополец, сама понимаешь, что вместе учились, значит дружки". До шестой пушки мы дошли быстро. Она была от пятой расположена не далеко. Замаскированную, её было трудно увидеть, тем более вечером. Из расположения пушки вышел совсем юны лейтенант, он был подтянут, форма на нём была выглажена, и, видно по всему, что он был аккуратен во всём.
Светлый цвет волос и глаз придавали его лицу юношеский вид, но это оказалось первое впечатление при встрече. После я поняла, что л-нт Доценко серьёзный и деловой. Он сам лично знакомил меня с личным составом, с пушкой и водил в палатку. Все пояснил по-деловому, без лишних слов, сосредоточенно. Он своей серьёзностью напоминал мне нашего профессора медицины, что у него во всём чувствовалась какая-то аккуратность. Доценко предложил нам остаться на ужин, но мы поблагодарили его, и пожав друг другу руки, направились с политруком к седьмой пушке.