На земле штиптаров
Шрифт:
— На окнах есть ставни, как здесь?
— Да, и их можно запереть толстыми деревянными засовами.
— Итак, мы можем позаботиться, чтобы ночью никто не мог проникнуть сюда бесшумно. А что на самом верху?
— Там имеется круглая, открытая площадка с четырьмя каменными колоннами; они поддерживают крышу. Вокруг тянется каменный балкон.
— Я видел его снаружи. Вот там и появляется эта «старуха», благословляющая своих детей.
— Сейчас ей не выйти оттуда, потому
— На это должна быть своя причина. А как попасть наверх, в эти покои, откуда открывается чудесный вид вдаль? Если вход туда будет все время открыт, то в дождливую погоду вода станет стекать по лестнице в помещения, расположенные внизу. Ведь как-то нужно этому помешать?
— Да, лестничный проем закрывают крышкой, но ее можно приподнять. Край крышки, как и край лестничного проема, обтянут резиной, которая не пропускает воду. Пол там слегка покатый, а в стене имеется отверстие, по которому стекает вода.
— Гм! Вот оттуда для нас может исходить опасность. На эту площадку можно подняться с улицы.
— Это же слишком высоко.
— Нет. Эта комната такой высоты, что, выпрямившись, я почти достаю потолка головой. Если высота обеих комнат, лежащих над нами, такая же, то открытая площадка расположена, самое большее, в одиннадцати аршинах от земли. Добавлю еще два аршина — это высота стены, что окружает площадку, получается всего девять метров.
— Остается раздобыть лестницу такой же высоты, а она у них наверняка есть.
— Я тоже так думаю. Можно как-то запереть этот лестничный проем?
— Нет.
— Так, вот что мы имеем. А на других этажах тоже нельзя никак перегородить этот лестничный проем?
— Нет.
— Значит, наши враги, а лестница у них наверняка есть, легко могут к нам проникнуть. Они поднимутся на самый верх башни, а потом подкрадутся с той стороны, откуда мы их вовсе не ждем. Мне самому надо подняться туда, чтобы посмотреть, в чем дело. Оско, возьмешь меня на плечи?
— Да, господин, поднимайся!
Я уселся ему на плечи, и он понес меня наверх.
На всех этажах башни, как и на первом, было всего по одному помещению. В полу имелись проемы, сквозь которые поднималась лестница. Проемы были оставлены открытыми; последний из них выводил на верхний этаж; здесь отверстие было придавлено толстой, тяжелой крышкой. Стена, ограждавшая открытую площадку, была высотой всего в два аршина, поэтому между колоннами, на которых покоилась крыша, зияли пустоты. Отсюда открывался прекрасный вид на окрестные поля и фруктовые сады.
Снаружи верхний этаж башни опоясывал балкон. Камни его расшатались и кое-где даже обрушились. Выбираться туда было
Как уже сказано, опасность для нас могла исходить только отсюда. По приставной лестнице можно было подняться наверх, а потом, минуя три лестничных пролета, спуститься к нам. Чтобы защититься от нападения, надо было забаррикадироваться так, чтобы снаружи не удалось открыть крышку люка.
Прекрасный вид на поля и сады был несколько омрачен. Еще по пути сюда, в последний час нашей поездки, мы заметили тучи. Теперь они обложили горизонт и громоздились все выше.
Едва мы спустились в нашу жилую комнату, как появился молодой, крепкий парень; он принес два сосуда с водой для питья и умывания. У него было открытое, умное лицо; он смотрел на нас приветливым, испытующим взглядом.
— Салам! — поздоровался он. — Господин посылает меня принести вам воды, эфенди. Еда скоро будет готова.
— Почему не пришел Хумун?
— Он понадобился господину.
— Он говорил нам совсем иное!
— У него разболелись ноги, вот и потребовался слуга.
— Значит, ты теперь будешь с нами?
— Да, господин, если ты не станешь возражать.
— Ты мне больше по нраву, чем Хумун. Ты, наверное, Яник, жених Анки?
— Да, господин. Ты ее щедро одарил. Она пересчитала деньги, только когда вернулась домой, и мне надо, конечно же, вернуть их тебе, потому что ты дал так много наверняка по ошибке.
Он протянул мне деньги.
— Я не возьму их, я же знал, сколько даю. Теперь это деньги твоей Анки.
— Это слишком много, господин!
— Нет. Быть может, ты тоже получишь от меня такой же подарок, если я останусь доволен твоей работой.
— Мне не нужен бакшиш, эфенди. Пусть я беден, но тебе я рад помогать. Анка сказала, что ты человек нашей веры и даже видел в Риме святого отца. Тут само сердце велит мне быть преданным тебе.
— Я вижу, что ты бравый парень, и рад буду, если хоть чем-то тебе помогу. Есть у тебя какое-то желание?
— У меня есть только одно желание. Мне хочется как можно скорее назвать Анку своей женой!
— Так постарайся как можно скорее собрать тысячу пиастров!
— Ах, Анка уже разболтала! Я-то уже собрал почти тысячу, да вот только Анка свою долю никак не накопит.
— Сколько тебе недостает?
— Всего лишь две сотни.
— Когда ты их заработаешь?
— Да, пожалуй, года два пройдет. Надо мне запастись терпением. Воровать я не могу, а Хабулам платит мало.
— А что, если я тебе подарю двести пиастров?