На живца

Паркер Б Р

– Ты напугал их, - сделал вывод Хоук, когда мы сидели за обедом в его комнате.
– Они послали против тебя своих лучших людей, а ты заглотил их с кишками. Они напуганы. И залегли на дно.

– Да. Даже не ведут за мной слежку. А если и ведут, то весьма искусно, так как ни один из нас этого не заметил.

– М-да, - только и произнес Хоук.

– Да. Должно быть, мы их накололи. Думаешь, Кэти заметила меня?

Хоук неопределенно мотнул головой.

– Значит, они не знают, слежу я за ними или нет.

– Может, время от времени наведываются

в отель и узнают, здесь ли ты.

– Да, это они могут, - предположил я.
– Поэтому не лезут на рожон, пока я здесь.

– А может, у них ничего нет против тебя, чтобы трепыхаться, размышлял Хоук.

– Скорее, у них все не так уж хорошо организовано и им нечего противопоставить, так что не имеет никакого значения, здесь я или собираюсь сматываться.

– Может, и так.

– Должно быть так. Меня уже тошнит от пустого хождения вокруг да около. Давай-ка надавим на нашу подружку Кэти.

– Это я сделаю с удовольствием.

– Я не то имел в виду, Хоук. Надо дать ей возможность обнаружить меня. Если она испугается, то начнет метаться. Задергавшись, она побежит к своим, и мы ее проследим.

– Когда она побежит, я пойду за ней, - продолжил Хоук.
– Она решит, что оторвалась от тебя.

– Да. Только помни, эти ребята не обязательно англичане. Если она дернется с места, то может направиться в другую страну. И тебе лучше быть наготове.

– Я всегда готов, ты же меня знаешь. Мой дом всегда со мной.

– Я о другом, - пояснил я.
– Когда будешь ходить за ней, постарайся не наряжаться в свой нежно-розовый комбинезон. Иногда такие вещи очень бросаются в глаза. Я знаю твою теорию о незаметности слежки, но...

– Ты когда-нибудь слышал, чтобы я дал кому-нибудь сорваться с крючка или подставился во время слежки?

– Это только совет. В конце концов, я ведь твой работодатель.

– О босс, вы так добры к бедному Хоуку, что дали ему кусок хлеба.

– Отчего бы тебе не оставить эту дурацкую манеру разговора. Ты такой же ниггер, как я балерина.

Хоук сделал глоток и поставил шампанское на стол. Отрезал маленький кусочек шотландского копченого лосося и медленно съел. Еще один глоток шампанского.

– Бедный грязный негр, - медленно произнес он, - пытается затесаться в компанию настоящих белых.

– Знаешь, скажу тебе честно, ты был одним из первых, кто сломил круговую расистскую поруку в Бостоне.

– Человек ничтожен, если он ничего не делает для своих.

– Черт возьми, Хоук, кто же эти "твои"?

– Это те хорошие люди, независимо от расы, происхождения, цвета кожи, у которых есть деньги и которые готовы поделиться ими со мной.

– Ты когда-нибудь задумываешься над тем, что ты черный, Хоук?

Он рассматривал меня не меньше десяти секунд.

– Мы во многом схожи. Спенсер. Может, ты более совестливый, но в целом мы одинаковы. За исключением одного. Ты никогда не был в шкуре черного человека. А я это хорошо знаю, тебе такое и не придумать.

– Так, значит, думаешь, Хоук. Ну и как?

– Раньше думал, когда обстоятельства

вынуждали. А сейчас отпала нужда. Я больше не грязная черная свинья, как и ты уже не янки. Пью вино, имею каких угодно женщин, получаю деньги, и никто не пинает меня. Я веду свою игру. А в такие игры лучше меня никто не играет.
– Бокал с шампанским снова поплыл к его губам. Движения были четки и уверены и в то же время изящны. Он сидел без рубашки, и верхний свет выгодно оттенял рельефы его мускулов и играл бликами на черной коже. Хоук поставил бокал с шампанским на стол, отрезал еще кусочек лосося, но рука замерла на полпути ко рту. Он посмотрел на меня, и на лице его появилась виноватая невеселая улыбка.
– Возможно, кроме тебя, старик, - закончил он свою тираду.

– Да, - согласился я.
– Только игры у нас разные.

Хоук покачал головой.

– Игры те же. Правила разные.

– Может быть, - поддержал я эту мысль.
– Хотя я сомневаюсь, что у тебя есть какие-то правила.

– Тебе лучше знать. Просто у меня их меньше, чем у тебя. Я не такой мягкосердечный. Но раз уж пообещал что-то сделать, так уж точно сделаю. Договор был. Ты меня нанял, и я остаюсь в деле. Свой хлеб я отработаю.

– Я помню, ты не выполнил свое обещание, данное Кингу Пауэрсу.

– Это совсем другое, - ответил Хоук.
– Кинг Пауэрс - просто вонючая клизма. У него нет правил. Его можно не считать. Я же имел в виду тебя или Генри Чимоли. На мои слова можешь положиться.

– Хорошо. Так и сделаю, - пообещал я Хоуку.
– А кто еще?
– Хоук уже выпил достаточно "Тайттингера", а я - не меньше "Амстеля".

– Что, кто еще?

– Кто еще может доверять тебе?

– Квирк, - ответил Хоук.

– Детектив лейтенант Мартин Квирк?

– Да. А что?

– Да он же мечтает засадить тебя за решетку.

– Не сомневаюсь, - подтвердил Хоук.
– Но он знает, как поступает человек. Он умеет обращаться с людьми.

– В этом ты прав. Еще кто-нибудь?

– Достаточно. Ты, Генри, Квирк. Это больше, чем нужно.

– Не думаю, что от Генри тебе следует ожидать неприятностей, - сказал я.
– Но Квирк или я однажды можем подстрелить тебя.

Хоук доел своего лосося и снова одарил меня широкой улыбкой.

– Если получится, старина. Если получится.

Хоук отодвинул тарелку и встал.

– Хочу кое-что показать тебе, - сказал он.

Я потягивал пиво, а он подошел к шкафу и вынул оттуда что-то среднее между рюкзаком и привычными ремнями кобуры. Он просунул руки в петли сооружения и отступил от шкафа.

– Ну как?

Такая портупея годилась для обреза. Ремни плотно охватывали плечи, а обрез мог свободно висеть вдоль позвоночника.

– Смотри, - сказал Хоук. Он набросил пиджак прямо на голое тело. Пиджак полностью скрыл оружие. Даже если присматриваться, то вряд ли можно было заметить выпуклость. Правой рукой Хоук скользнул под пиджак и, сделав легкое вращательное движение корпусом, мгновенно выхватил обрез.
– Ты так сможешь?
– спросил он.