На живца
Шрифт:
Отель "Шератон" выглядел точно так же, как и все "Шератоны"-братья, которые я посещал в Нью-Йорке, Бостоне или Чикаго. Может, поновее, чем в Нью-Йорке и Чикаго. Больше тянет на бостонский. Хотя по духу он явно датский. Я зарегистрировался у стойки. Дежурный говорил по-английски без малейшего акцента. Потрясающе. А я даже не знал, как правильно произнести площадь Киркегаард. Ну и пошел он к черту. Сколько раз он может отжаться на одной руке? Вот то-то и оно.
Я распаковал вещи и позвонил в номер 523. Никакого ответа. Из-под окна доносилось воркование воздушного кондиционера, но воздух оставался душным. Температура - 96 градусов по Фаренгейту.
После этого я отпер дверь и впустил его. На нем были фирменная футболка "Найк" с красной полосой, белые спортивные брюки и расстегнутая белая куртка-сафари с короткими рукавами. В руках Хоук держал две откупоренные бутылки пива "Карлсберг".
– Свежее, только что из автомата, - сказал он, протягивая мне одну.
Я тут же опустошил ее наполовину.
– Я думал, что в Скандинавии прохладнее и легче дышать, - заметил я.
– Циклон, - пояснил Хоук.
– Говорят, такой жары никогда не было. Вот почему их кондиционеры так хреново работают. Ими никогда не пользовались.
Бутылка с пивом опустела.
– Так ты говоришь, прямо из автоматов колы?
– Да, на твоем этаже, как раз за углом у лифта. У тебя кроны есть?
Я утвердительно кивнул.
– Поменял немного у регистрационной стойки, когда оформлял номер.
– Пойдем тогда купим еще. Здорово помогает от жары.
Выйдя в коридор, мы взяли в автомате еще пару бутылок и вернулись в номер.
– Ну и где же она?
– наконец спросил я. Пиво приятно холодило горло.
– Примерно в квартале отсюда, - пояснил Хоук.
– Если подальше высунешься из окна, может, увидишь ее дом.
– А почему ты не наблюдаешь за каждым ее шагом?
– Она приехала около одиннадцати. Больше ничего не произошло. Мне захотелось пить, а заодно я решил проверить, не прибыл ли ты.
– Хоть что-нибудь стоящее случилось с момента нашего последнего разговора?
– Абсолютно ничего. Хотя... вроде за ней еще кто-то наблюдает.
– Ага, - невнятно промычал я.
– Что "ага"?
– Я просто сказал "ага".
– Это я и сам слышал. Вы, белые, так странно разговариваете.
– Тебе сели на хвост?
– спросил я у него.
– Нет, конечно. С чего ты взял?
– Да так. Снимаю вопрос.
– Так-то лучше, парень.
– Что ты можешь сказать о сопернике?
– Темнокожий. Но не из моей компании. Черт его знает, вроде сирийца или темнокожего араба.
– Крепкий орешек?
– На вид да. Думаю, и пушка есть. Я заметил, как он поводил плечами из-за неудобной кобуры. Видно, тяжеловата.
– Здоровый?
– Выше меня. Но вообще хиловат, плечи сутулит. Носатый, как хищная птица. Лет тридцати - тридцати пяти. И стрижен под ежик.
Оставалось только свериться с описанием
– Вот, - подтвердил я.
– Один из них.
– Тогда почему он следит за ней?
– недоумевал Хоук.
– Скорее всего, он не за ней следит, а выслеживает меня, - объяснил я свою догадку.
– Пожалуй, - согласился Хоук.
– Поэтому она и не дергается. За то время, что она у меня под колпаком, она только пару раз вышла ненадолго и быстро вернулась. И каждый раз этот пижон со своим рубильником тащится за ней, не бросаясь в глаза. Всегда чуть сзади. По-моему, высматривает тебя, не висишь ли ты у нее на хвосте.
Я согласно кивнул.
– В том-то и дело, - размышлял я, анализируя ситуацию.
– У нее здесь свои люди. И мы им подыграем. Я пойду за ней. Пусть этот носатый приметит меня, а ты проследишь за ним. Тогда и посмотрим, что получится.
– А вдруг носатый начнет палить по тебе сразу, как только заметит?
– Надеюсь, ты этого не допустишь?
– Будь спокоен.
Пиво кончилось. Я с тоской оглядел опустевшие бутылки.
– Перейдем к делу, - предложил я.
– Чем скорее мы их сцапаем, тем быстрее я попаду домой.
– Ты не любишь иностранок?
– Я скучаю по Сюзан.
– О, старик, тут я тебя прекрасно понимаю, у нее такой аппетитный зад...
Я посмотрел на Хоука.
Он пошел на попятную:
– Забудь, приятель. Извини, мне не следовало говорить о Сюзан в таком тоне. И не мое это свинячье дело. Я забылся.
Я молча кивнул.
Глава 15
Выйдя из "Шератона", я повернул налево по Вестерсогад. Здания, обрамлявшие улицу, были невысокими и представляли собой почти новые жилые апартаменты для среднего класса. Некоторые отличались изысканностью. Ее дом - номер тридцать шесть. Каменный, с небольшим портиком на фасаде. Прежде чем приблизиться к цели, я пересек улицу и с беспечным видом обследовал ближние кусты в парке. Сделал вывод, что вдоль дорожки, идущей вокруг озера, как правило, выгуливают собачек. Вблизи кружила голубая "симка" с одним водителем. Я остановился. Хоука нигде не было видно. Через несколько минут "симка" отъехала. Маленькая коробка на колесах. Она проехала у меня за спиной в обратную сторону и припарковалась вблизи отеля, не доехав примерно полквартала. Я не двигался. Водитель тоже.
Через десять минут перед входом в дом, где остановилась Кэти, появился черный фургон "сааб", из которого вышли трое. Двое направились ко мне, а третий вошел в подъезд. Я оглянулся на "симку". Из нее вылезал высокий сутуловатый мужчина с большим носом. Седеющие волосы подстрижены под ежик. У меня за спиной - только озеро. Кажется, я попал в мышеловку. Парочка из "сааба" расходилась под углом, так, чтобы при желании я не мог прорваться через их линию обороны. Но я и не пытался. Продолжал стоять, раздвинув ноги и спокойно засунув руки за поясной ремень. Троица приближалась ко мне, обхватив кольцом. Носатая жердь осталась у меня за спиной.
Парочка из "сааба" смотрелась как братья-близнецы. Молодые и розовощекие. Только одного из них украшал шрам через всю щеку до самого рта. Второй хлопал маленькими глазками из-под светлых бровей. Оба были одеты в свободные спортивные рубашки навыпуск. Я сразу понял почему. Тот, который со шрамом, вытащил из-за пояса пистолет тридцать восьмого калибра и направил в мою сторону. При этом что-то сказал по-немецки.
– Я говорю только по-английски, - сообщил я ему.
– Руки на голову, - приказал он.