На звук пушек
Шрифт:
Как бонус к письму шла памятная серебряная медаль за итальянскую компанию и подлинный диплом, выписанный еще в октябре 1859 года.
Военное министерство.
Архивы Французской Империи.
Памятная медаль за итальянскую компанию.
Члены административного совета 13-го полка конных артиллеристов подтверждают, что Бомон Жорж, сержант, командир орудия, принимал участие в итальянской компании и получил медаль,
Зарегистрировано в Военном министерстве под № 121121, Дуэ, 8 октября 1859 года.
Полковник Фресио.
Для разрешения и регистрации в Большой канцелярии Имперского ордена Почетного легиона № 89481.
Диплом являлся подлинником 1859 года. И был тем ценен. Придавая фактом своего существования правдоподобность остальным документам, выписанным нынешним 1869 годом, с пометкой «копия».
Бомон подумал… и отказался от медали и от диплома к ней:
— Я не помню. Если мне подтвердят, что я именно тот Бомон, что служил в 13-м полку полковника Фресио, тогда я вновь обращусь к вам.
— Чудак человек, — покачал головой, служащий архива. — У тебя есть все документы, что ты есть ты.
— Но я не помню себя, — упрямо повторил Жорж.
И тем не менее, общими усилиями воскрешение Жоржа-Йоргена состоялось.
Вива Корсика! Да здравствуют корсиканцы!
[1] Да здравствуют корсиканцы!
[2] В описываемое время стандартная немецкая миля равняется в 7420 метров, но отличалась в различных германских землях, обычно в большую сторону.
[3] Во французской армии имеется унтер-офицерское звание «майор», соответствующее старшине или старшему прапорщику. Чтобы не путать сходством со штаб-офицерским званием «майор», далее будет употребляться чин «сержант-майор».
[4] Pinzutu (корсиканский) — чужак, нездешний, понаехавший, француз.
[5]Scimarellu (корс.) — дурачок, блаженный.
[6]Me ne impippu! (корс.) — «Мне все равно». В данном контексте соответствует «хоть горшком назови».
[7]Piombu! Di quale si? (корс.) — Обалдеть! Чьих будешь?
[8]Paghjelle — традиционное корсиканское многоголосое пение.
[9] Piglia a machja? — Ушел в маки? В смысле: «находишься в подполье»? Маки — в данном случае не цветок, а непроходимые заросли на склонах гор, убежище всех, кто не ладит с законом.
[10] Имя Жорж (Георгий) на корсиканском звучит как Ghjorghju (Дьордью).
[11] Carcajola — сорт вина с Корсики, известный во Франции с первой четверти 19 века, но чья история значительно старее. Производится в регионе Балань.
[12] Балань — Balagne
[13]В смысле профессия корсиканского бандита.
[14] Шарль Луи Наполеон Бонапарт, — с 1848 г президент Франции, с 1852 император Франции под именем Наполеон III
Глава 4. Вундерваффе для Наполеона
Франция, Париж, осень 1867 г
На стрельбище Жоржу поручили самую легкую работу: установку мишеней. Во время стрельб
В дни, когда не было стрельб, Бомон занимался изготовлением и ремонтом мишеней. Те из них, что были разбиты в щепы, складировали в один из сараев, а затем отправляли на отопление помещений полигона. Следить за этим так же входило в обязанности новичка.
Так продолжался месяц, пока Бомон не попал на глаза подполковнику де Шеварди.
Шеварди был на полигоне весьма примечательной личностью. Всегда одетый в щегольской мундир императорских конных егерей, с орденом Почетного Легиона на груди, тросточкой в руке и деревяшкой вместо левой ноги.
— Кто такой? — поинтересовался подполковник у сопровождавшего его бригадира рабочих.
При этом, чтоб взглянуть в лицо Жоржа ему пришлось задирать голову. Жорж был выше его на добрых две головы. С лишком.
— Жорж Бомон. Обслуживает мишени. Отставной сержант-артиллерист. Участвовал в битвах под Маджентой и Сольферино.
— Сражался у Сольферино? Это так?
— Говорят, что сражался, — вступил в разговор Бомон.
— Говорят? А сам что, в тенёчке стоял?
— У Сольферино он получил тяжелое ранение, потерял память, — пояснил бригадир. — Он так долго валялся у монахов, что его даже успели вычеркнуть из списка полка.
— В армии это случается. А с физиономией что?
— Врачи сказали — результат контузии, — ответил Бомон. И произнес как заученный урок. — Паралич мимической мускулатуры и двухсторонняя невропатия лицевого нерва в результате психосоматического расстройства.
— Двухсторонняя? Тебе можно сказать повезло, — улыбнулся, будто припомнив что-то Шеварди. — У моего дядюшки нечто подобное было, но с одной стороны лица. Морду перекосило так, что даже родные пугались. А у тебя физия ничего, даже есть некоторая загадочность. Некий налет холодности и невозмутимости. А в глазах плещет огонь. Ведь, как говорят? «Любовь начинается с глаз»[1]. Если у тебя и с остальным дело обстоит так же как с ростом… Наверняка пользуешься у женщин популярностью?
— Ваша правда, месье подполковник, — вместо Бомона, ответил бригадир, посмеиваясь. — Мадам Потье, у которой Бомон снимает комнату, постоянно приходится волноваться, чтобы его не сманили другие вдовушки. Вечно зовут Жоржа отремонтировать то одно, то другое.
Подполковник и бригадир посмеялись, может быть, немного завидуя Бомону, так как оба были женаты, а потому обязаны блюсти приличия.
— Сольферино, говоришь? — вновь заговорил Шеварди. — Я тоже сражался под Сольферино. И тоже повалялся у монахов. И знаешь, это не самые приятные воспоминания. Кое что, пожалуй, стоило бы и забыть. Хотя мне, пожалуй, повезло больше чем тебе: мне всего лишь отрезали лишнюю ногу, но оставили память. Следуй за мной.