Набат-3

Гера Александр Иванович

Едва вышли, лоб в лоб столкнулись с дежурной медсе­строй.

— А ктой-то тут хозяйничает? — пе то возмутилась она, не то от испуга выпалила дежурную фразу.

— Сейчас все объясним, — не дрогнул Судских, увле­кая медсестру в ординаторскую. Та сопротивлялась, гово­рила резким высоким'голосом. — Тихо, дражайшая...

— Я в милицию позвоню, немедленно в палату!

— В милицию? — разозлился Судских. — А вы не по­думали,

уважаемая, что работаете в преступном месте, где мучают ни в чем не повинных людей? Вы не подумали, что это не лечение, а превращение людей в скотов?

Медсестра опешила от горячей речи Судских. в которой он выплеснул всю накопившуюся горечь, а запас командных слов здесь помочь не мог. Ампулы аминазина в избытке ле­жали на столе, шприцы рядом в кювете. «Коли!» — услы­шан Судских Голос. Медсестра быстрее Забубённого со­образила, куда направлен взгляд Судских. и рванулась к двери. Забубённый едва успел схватить ее за халат и пере­городил путь.

— Миленькие, не надо! — запричитала медсестра. — Что я вам плохого сделала? Отпустите ради Христа!

— Ради Христа? — переспросил Судских, — Я пе зверь. Но чтобы rвас опять не проснулось чувство долга, мы запрем вас в нашей палате. И сидите до утра тихо.

— Буду, миленький, буду, — соглашалась медсестра. — И санитара заприте, чтоб вместе...

Только что Судских сжигал праведный гнев. Он при­нял решение не делать укол, и куда девался его ныл, слов­но выпустили его из Судских, только в ушах гудело и где- то далеко за гудением прорывался к нему возмущенный Голос.

— А я бы всадил ей кубиков пять, — со злостью про­шипел Забубённый. — Пусть почувствует, каково оно...

— Не стоит, Осип Семенович. Потом зачт ется. Не умею я быть злым, лучше уж и замахиваться не буду.

Гул в ушах прекратился.

— Пошли? — посмотрел на Забубённого Судских.

— Пошли, генерал. Может, ты и нрав. Л может, свою чашу беды, как я, еще не выпил до дна. Бог с тобой, пошли...

Открыли ворота, заперли, выйдя, ключик повесили на замок. Шум машин доносился из-за рощи, туда и напра­вили стопы.

Через час осторожной ходьбы в темени вышли к трассе.

– Вроде бы Ярославка, — присматривался Забубённый.

•— Ленинградка, — поправил Судских. — Я знаю этот закрытый приют, Семеныч.

— Чтоб он сгорел! — плюнул в сердцах Забубённый. — Столько дет... Столько лет за правду!

Судских успокаивал, похлопывая товарища по плечу:

— Все

позади, дружище. Больше лопухами не будем.

Па их вытянутые призывно руки остановилась «мусор­ка». Водитель без долгих разговоров пригласил в кабину. Он оказался молчуном, а пассажиры не заговаривали. Так и ехали каждый в своем мирке забот, без разговоров, но за компанию.

На «Войковской» водитель высадил их. Поблагодари­ли от души. Не долго думая Судских голоснул частнику, договорился.

— А куда едем? — недоумевал Забубённый. Они о мар­шруте дальнейшего пути не сговаривались.

—- Сначала ко мне. Я рассчитаюсь с водителем, ос­мотримся, а там видно будет. До утра нас не хватятся. Садись, не переживай много. Доедем — картина прояс­нится полностью.

У Судских появилось какое-то интересное внутреннее чувство, будто он обсудил с кем-то свои дела и получил право действовать по собственному разумению. И ника­кой клиники не было, и Толмачева он не знал, и с Сички- ной не общался...

Едва машина тронулась, полил жуткий ливень. И опять «дворники» не успевали разгонять воду с лобового стекла. Их мелькание вызывало у Судских галлюциноз, он не мог сообразить, где они едут, который час и в каком времени они обретаются. Лишь скорость, на которой ехал води­тель, путала. И будго не по шоссе мчались они, а летели по американским горкам.

Машина остановилась внезапно, водитель даже не по­вернул к сидящему рядом Судских своего лица. Приехали и приехали, куда просили довезти. Урчал двигатель на ма­лых оборотах.

— Семеныч, посиди здесь. Я подымусь за деньгами и зонт принесу, — попросил Судских.

Знакомый лифт, та же надпись на внутренней стенке: «Дёра, я люблю тебя» — и три восклицательных знака.

Он позвонил в дверь своей квартиры. Она открылась через минуту. На пороге жена. Без возгласов удивления посторонилась, пропуская Судских в прихожую.

— Я долго отсутствовал? — спросил Судских. Смотрел на жену затаенно, чтобы не выдать своего недоумения.

— Я телевизор смотрела, — ответила она и ушла в го­стиную.

«Пожалуй, деньги не понадобятся», — подумал Суд­ских, заглядывая в гостиную. Закутавшись в шаль, жена смотрела «Вести». Приглядевшись, Судских узнал в гово­рящем Забубённого. Он доказывал на заседании парла­мента, что пе замечать отсутствия закона о монополии государства на алкогольные напитки по меньшей мере пре­ступление. И утвердился в-мысли: «Да, деньги водителю не нужны. Нет водителя. И лечебницы нет».