Начальник милиции. Книга 6

Дамиров Рафаэль

Злость хлынула в кровь, обостряя чувства.

Бам!

На очередной колдобине я едва не оставил передний мост, машину дёрнуло, но я не сбавил ход. Мы мчались по грунтовке, и Гурьев ловко объезжал знакомые кочки, я же шёл напролом, не зная местности, и раз за разом попадал в ямы. Дёрнуло раз, другой, кузов скреб по кустикам, а я мысленно молился, чтобы не пробить колесо или картер. Если сейчас что-то сломается — всё. Конец.

— Потерпи, машинка, потерпи… — выдохнул я, торопливо и коротко поглаживая руль после очередного удара, будто Мухтара

трепля по спине.

Вдали замаячили руины. Громадный остов заброшенного завода, похожий на высохший скелет исполинского зверя. Окна — пустые глазницы, изъеденные временем стены покрыты подтёками ржавчины, под проломленной крышей торчат рыжие балки, будто сломанные рёбра. Где-то в тени обвалившихся колонн можно разглядеть ржавые силуэты станков, изуродованные десятилетиями запустения.

Машина Гурьева нырнула на территорию. Теперь не уйдёшь, тварь! Я видел, что дорога ведёт только в одном направлении — в мёртвое сердце этого железного кладбища. Выезда другого нет.

Я ворвался следом, и в этот момент раздались выстрелы.

Бах! Бах!

Лобовое стекло с хрустом разлетелось, осыпав меня дождём осколков.

Я ударил ногой по тормозам, мгновенно выжав ход педали до отказа. Машину повело, понесло на щебёнке, колеса размётывали в стороны пыль и камни, а я едва не вылетел в лобовое, судорожно вцепившись в руль, словно в спасательный круг. Гулко ухнуло сердце, и «Волга» встала. В тот же миг я нырнул вниз, на пол. Распахнул дверь, перекатившись, вывалился из машины и укрылся за разломанной бетонной плитой, словно за могильным памятником.

Бах! Бах! Ещё два выстрела — пули со скрежетом прошили дверь. Вот суки! В мою машину стрелять?!

Я выдернул «Вальтер», рывком снял с предохранителя, загнал патрон в патронник. Пару секунд отдышался, прислушиваясь, и осторожно высунулся из-за укрытия.

«Двойка» стояла чуть поодаль, возле полуразрушенного здания, ржавая, с искорёженным крылом, а рядом с ней трое: Гурьев, рябой и горбоносый. Троица, мать их.

А на земле…

На земле, распластавшись, лежал отец. Суки! Убили?! Нет, вижу — он шевельнулся, застонал, попытавшись поднять голову, но Гурьев пнул его прямо по голове. Отец снова упал и замер. Висок залит кровью. Твари!..

Всё-таки я не ошибся — его везли убивать. Но почему не прикончили прямо сейчас? Ответ пришёл мгновенно: чтобы выманить меня. Поняли, что их жертва мне важна, что я полезу за ним, что у меня не хватит выдержки просто сидеть и смотреть, как они добивают его.

— Эй, ты! Робин Гуд! — прокричал Гурьев, нагло сплюнув под ноги. Даже из-за бетонной глыбы я видел его ехидную ухмылку, издалека читал в глазах презрение. — Выйди, поговорим! Тебе нужен наш снабженец? Иди, забирай… Ну? Чего ждёшь? Да не ссы, мы тебя не тронем. Слово даю! Хе-хе!..

Его подельники в голос гоготнули. У рябого в руке тускло блеснул воронёный ствол пистолета.

— Тебе всё равно деваться некуда, — голос Гурьева стал тягучим, липким. — Ты не вылезешь из-за этой плиты незамеченным. Тебе не уйти.

Они

не знали, кто я. Не поняли ещё, кто их преследует. Все-таки Гурьев не разглядел моего лица, а может, и вообще не запомнил после той встречи в кабинете Кулебякина, когда я «учил его манерам». Машина у меня тоже без маячков и раскраски. Моя «Волга» примелькалась в Зарыбинске, там ее прекрасно знали, но не здесь. Номера заменены, потому что предыдущие содержали несчастливую «тринадцатку», и я постарался избавиться от этой дряни. Но мало ли чёрных «Волг» в области?

Если сейчас открыть карты, сказать, кто я, эти ублюдки только озлобятся. Попытаются меня прикончить. А потом, не оставляя свидетелей, добьют отца.

Пока они думают, что я просто гражданский, зачем-то увязавшийся за ними, у меня есть шанс. Они хотят выяснить, кто я и зачем мне это всё, чтобы впредь не допускать подобных промахов. А значит, попытаются выйти на разговор. И ещё они понятия не имеют, что у меня ствол.

«Вальтер», о котором никто не знает — это моё преимущество, мой туз в рукаве.

— Ну так что?! — снова крикнул Гурьев. — Выходишь? Или тебя выковыривать? Считаю до трех! Не выйдешь, я прикончу твоего корешка, а потом выкурим тебя из-за плиты. Р-раз!.. Два-а!..

Я прищурился.

— Выхожу!

— Вот молодца! — не сдержал радости Гурьев. — Руки в гору — и медленно выходи.

Я натянул кепку поглубже на лоб, сунул «Вальтер» за ремень, за спину, и шагнул из-за укрытия.

— Руки подними, я сказал! — гаркнул Гурьев, вглядываясь мне в лицо.

Я медленно поднял открытые ладони. Шоу начинается. Пошел вперед — шаг, второй, не торопился, будто спокойной своей походкой хотел загипнотизировать противника. Бешено колотилось сердце, но лицо оставалось спокойным, будто я и впрямь шел просто поговорить.

Гурьев довольно прищурился.

— Ну вот и ладушки. А ты, я смотрю, смелый… или дурной?

Увидев, что у меня в руках нет ни ножа, ни палки, троица немного расслабилась, уже мысленно празднуя легкую победу.

Рябой и Горбоносый держались чуть позади главаря, расслабленные, уверенные, что сейчас поставят меня на колени. Выведают все, что нужно, а затем добьют, как подранка — и дело с концом.

Отец застонал, слабо пошевелился.

— Кепку-то сними! — скомандовал Гурьев. — Что ты там прячешь? Морда у тебя знакомая. Ты кто будешь, бедолага?

— Я? Я начальник милиции.

Его улыбка мгновенно сползла с лица. Рябой фыркнул, Горбоносый раскрыл рот.

Но моя рука уже метнулась за спину за оружием. Я рванул его резко, рука взвилась как змея, хватаясь за рукоять и выбрасывая пистолет вперёд.

Гурьев не ожидал. Грохнул выстрел — я ушёл вбок, падая на колено, нажимая на спуск.

Пуля выбила грязь из-под ног Рябого. Тот отшатнулся, но не успел поднять свой пистолет, потому что я выстрелил снова. Уже более точно.

Бах! И на груди Рябого появилось расползающееся чёрное пятно, он захрипел, осел на землю, хватаясь за рану.