Начало пути

Дамиров Рафаэль

— Куда теперь? — спросил Герт, довольно ступая по песку.

— Пойдем вдоль побережья, — махнул я рукой на восток. — Судя по расположению солнца и береговой линии, деревня рыбаков там...

***

Путь до деревни занял около пяти часов. Вернувшись в рыбацкое поселение, мы переночевали в доме Грона. Он очень обрадовался нашему появлению и сразу догадался о судьбе не вернувшихся рыбаков. Шторм бушевал и в поселении, и жители деревни были уверены,

что вообще никого не осталось в живых.

Наутро мы тронулись в обратный путь. На счету каждый час. Я беспокоился об оставленном в осаде Даромире. Гадкое предчувствие точило сознание. Прошли уже более двух недель, как мы покинули город, а впереди еще десять дней пути.

Семья Грона и другие жители собрали нам в дорогу припасов: сухарей, вяленую рыбу, копченых креветок и овощей с собственных огородов.

Солнце уже клонилось к вечеру, когда мы покинули побережье и попали в степь. Молодой месяц робко протискивался на небо, словно боялся огромного красного диска солнца, никак не хотевшего заходить.

Я встретил полнолуние по дороге сюда, не использовав возможность обратиться в ликана. В условиях войны это непростительная роскошь. До следующей полной луны три недели. Возможно, со временем я научусь обращаться до второй стадии в любое время и использовать мощь ликана. А пока у меня это получилось лишь раз — когда Темный алькиец чуть не убил Люпуса.

Черный дьявол неторопливо ступал подо мной по каменистой степи, заросшей кустарником. Конь Герта привык к хозяину и больше не брыкался.

Черный обсидиан, болтавшийся в мешке, притороченном к луке моего седла, больше не пытался овладеть нашими душами. Похоже, что вдали от острова Дьявола он не имел такой губительной силы.

На привал остановились заполночь, разбив лагерь в зарослях можжевельника. Поужинав рыбой, легли спать. Но стоило закрыть глаза, как в голове всплывали страшные образы: пылающий в огне город, люди, гибнущие под ударами кривых сабель. Я узнал зубчатые стены Даромира. Фигуры в звериных шкурах черной жижей растекались по кривым улочкам города, поглощая все живое. Что за черт! Я открыл глаза и тряхнул головой, с силой проморгавшись. Но спустя мгновение плохие мысли вновь заполнили сознание.

— Ты почему не спишь? — пробормотал Герт, переворачиваясь на другой бок.

— Плохое чую...

— Опять черный камень чудится?

Я взглянул на мешок с обсидианом. Он валялся под кустом недалеко от моей головы. Я зашвырнул мешок подальше в заросли, лег и закрыл глаза. Наваждение спало... И я наконец погрузился в сон.

***

На десятый день обратного пути я не узнал местность. Лес никак не хотел редеть, а из земли откуда-то выросли горы.

По моим расчетам, мы уже должны были находиться в окрестностях Даромира в холмистой степи.

— Мы заблудились? — Герт заерзал в седле, озираясь по сторонам.

—

Похоже на то, — буркнул я, хлопая глазами на пергамент с картой. — Где-то свернули не туда.

— Нужно вернуться обратно...

— Н-н-е-ет, — задумчиво возразил я. — Потеряем много времени. Судя по карте, горы расположены на северо-западе от Даромира, если мы к ним приблизились, значит нам туда.

Я махнул рукой на юго-восток и развернул коня. Спустя пару часов горы исчезли, но лес все еще не отступал, цепляя лапником бока лошадей, подставляя под копыта корявые корни. Вечер уже грозился перерасти в глухую ночь, а знакомой местности все не видно.

— Твою мать! — я плюнул на колючий куст, пытавшийся меня оцарапать. — Где же Даромир?

— Смотри! — воскликнул Герт. — Впереди хижина!

Неподалеку от нас немного в стороне от тропы в землю вросла небольшая избушка, сплошь покрытая мхом и лишайником.

— Как ты ее заметил? Она словно жилище самого лешего.

— Какого лешего?

— Так у нас называют лесных духов.

Герт поежился, нащупав рукоять меча.

— Да не бойся, — хохотнул я. — На срубе избушки следы топора. Хижину построили люди...

Я пришпорил коня, направив его к домику. Лошадь Герта поплелась за мной. Мы въехали за покосившуюся изгородь, заросшую плющом.

Единственное слюдяное окошко хижины встретило нас подозрительным прищуром. Я спешился и постучал в дощатую дверь.

— Входите! — донесся оттуда старческий голос. — Не заперто...

Я положил ладонь на рукоять кинжала и толкнул дверь. Нас окутал полумрак, коснувшись носа запахом трав и еле уловимым душком плесени.

Тусклый свет оконца выхватил из темноты одинокую фигуру, сидевшую в потертом деревянном кресле у чуть тлевшего камина.

— Доброго вечера хозяевам, — улыбнулся я. — Мы путники, сбившиеся с пути, следуем в Даромир. Не подскажете дорогу?

— Садитесь, — сказала фигура старческим голосом, указав на деревянную лавку.

Глаза привыкли к темноте, и я рассмотрел хозяйку. Замшелая сутулая старуха встала с кресла, сняв с печи заскорузлый чугунный чайник.

— Как раз чаек подоспел, будете? Чаек у меня знатный... Травки сама собирала.

— Спасибо, но мы торопимся, — ответил я, опасаясь пить чай — неизвестно, что взбредет в голову старой отшельнице, и что она туда намешала.

— Не бойтесь, не отравлю, — улыбнулась старуха беззубым ртом. — До города день пути, езжайте в сторону самого высокого холма и выйдете из леса, а там любая из дорог ведет в Даромир.

— Спасибо, бабуля, — я развернулся, намереваясь уйти.

— Постой, Молот, — прошамкала бабка — А тебе разве не интересно узнать, кто я?

Я резко повернулся, сжав рукоять кинжала:

— Теперь интересно. Откуда ты меня знаешь?...

— Я многое знаю... — отшельница хитро прищурилась. — Садитесь на лавку, поведаю вам будущее.