Начало пути

Шеллина Олеся

– А хотелось бы? Вы вообще задумывались о будущем? Кем вы хотите стать?

– Я… Я не думал вообще-то. У меня есть кое-какие обязательства, связанные с делами моего отца, но мне кажется, что и Эван прав. А вообще, я не прочь наукой заняться, – про науку мне только сейчас на ум почему-то пришло. Если об этом узнает мой предок, он попытается застрелиться из карабина и не важно, что он уже мертвый.

– Послушайте, Деймос, я пришел задать вам один вопрос, но я его пока не задал. Про Африку – это было отступление. Деймос, вы не думали, что в принципе можно многое сочетать из того, что вы только что перечислили, включая и то, о чем говорил мистер Роше? Вы не хотите после окончания школы поступить на службу в наш Отдел?

– Очень неожиданный вопрос. У меня вообще, есть право на

раздумье? – спросил я у начальника секретного отдела, глядя ему в глаза.

– Разумеется, есть. Но если вы согласитесь, то я прошу вас сообщить об этом как можно скорее и надеюсь на установление быстрого контакта между нами.

– А, ну тогда я подумаю и напишу вам письмо, вас это устроит?

– А почему бы вам не позвонить мне? Вот мои телефоны. В случае чего я всегда на связи.

– Лучше письмо. Я привык не брать с собой в школу средства связи, мешает учебе, так сказать.

– Хорошо. Правда, я много наслышан про вашу учебу, – усмехнулся он.

– Оценки – это не главное, – пробурчал я. – Если вам так важна табельная успеваемость, то я вынужден сразу отказаться. Получать отличные отметки в планы на ближайшее будущее у меня не входит.

– Нет–нет, что вы. Ваши знания, необходимые нам, мы проверим в период нашего тесного сотрудничества, если вы не против, разумеется.

– Разумеется. Можно мне, пользуясь случаем, задать вам давно интересующий меня вопрос. Мне кажется вы, как начальник такого Отдела, должны быть в данном вопросе немного осведомлены?

– Спрашивайте, – коротко бросил он и, сложив руки на груди, откинулся на спинку кресла, устраиваясь поудобнее.

Я слегка прикусил нижнюю губу.

– Вы что-нибудь знаете про моего отца?

– Про Казимира я вообще ничего не знаю. Он у нас проходил под пометкой: «опасности не представляет».

– Я имею в виду Ареса.

– А, так вы его отцом называете? Ареса я знал лично, но недостаточно хорошо. А что именно вы хотели о нем узнать?

– Не знаю, все, наверное. Понимаете, я понятия не имел, что Арес обеспеченный человек, я узнал это только после его смерти. Да что тут говорить, – я махнул рукой. – Мы ели мясо только по праздникам и то не по всем. А то, что на мне было надето в первый день моего пребывания в школе, можно было за мой выходной костюм принять. Я думал, что он вообще нигде не работает, но от него этого и не требовалось, он просто был хорошим человеком и заменил мне отца. Он был рядом со мной с пяти лет. А как оказалось, я не знаю о нем ничего. Еще и маркиз, что за маркиз Сонвье? Нейман – это вообще валийская фамилия или нет? Я запутался, понимаете.

– Ну что же. Я не согласен с вами, я не согласен с тем, что вы его не знали. Я могу перейти в разговоре с вами на «ты»? – я утвердительно кивнул, а мистер Милтон продолжил. – Ты, наверное, знал его лучше всех, но, как бы сказать, с одной стороны, с домашней, – он улыбнулся. – Начну, пожалуй, с титула. Маркиз де Сонвье он потому, что его мать, Кристина де Моран, была единственной дочерью Пьера де Моран маркиза де Сонвье. Ее мужа, Ричарда Неймана, приняли в род, чтобы титул не ушел на сторону, разрешив при этом сохранить фамилию Нейман. Да, ты прав – твой дед, можно я его так буду называть, был валлиец и, предупреждая твой вопрос – нет, никакого титула он не имел и никакого отношения к магам тоже. Но... У него была способность царя Мидаса – он все превращал в золото. Вначале Пьер кривился при виде зятя, но когда род, единственным достоинством которого был только титул, стал подниматься, а к концу его жизни обрел небывалое даже в прежние времена могущество и богатство, он был готов молиться на зятя, абсолютно простив ему самый главный его грех – низкое происхождение. Ричард к волшебству относился философски. Я думаю, что однажды он встал утром и понял одну вещь: если ты не понимаешь, что твориться вокруг и никогда не сможешь делать тоже, что и твоя обожаемая жена, а, поверь мне, он достаточно обожал Кристину, чтобы простить ей ее великий грех – то, что она была волшебницей, то ты должен заставить эти умения приносить прибыль. Он использовал все магические таланты своих новых родственников на полную катушку. – Милтон усмехнулся, – Ричард заставил считаться

с собой очень и очень многих. Но вернемся к Аресу. Твой отец унаследовал все деловые качества Ричарда в полном объеме. Он был очень жестким бизнесменом. И одновременно очень мягким человеком. Как это все в нем сочеталось, я до сих пор понять не могу. Он мог, не задумываясь, отдать приказ своей службе охраны о ликвидации неугодной личности и одновременно не мог представить, что можно поднять руку на ребенка. – Теперь уже усмехнулся я, помню, помню. И тут же нахмурился.

– Постойте, у меня что, есть служба охраны?

– Так, а ты вообще завещание свое видел?

– Когда подписывал.

– Понятно. Нужно переговорить с Гринвудстом. В общем, Арес, после того, как познакомился с твоей матерью, переехал в Шорию. Дела он, конечно же, не забросил, но у него появилось уязвимое место. Ты был его ахиллесовой пятой. Так, во всяком случае, думали некоторые личности. Когда ситуация стала очень уж напряженной, Арес спрятал вас. Никто так и не узнал, где ты находишься. Тебя насильно загнали в Школу, а твою мать отправили к ее родителям на такой же принудительный отдых. И вы находились в безопасности, пока он решал проблему. Мать после всего вернулась домой, ну а ты продолжал обучение, как прилежный ученик. Не спрашивай, что он сделал, но акция была показательной. Из уязвимой точки ты превратился в якорь, в смысл жизни Ареса и, поверь, желающих выяснять, насколько распространяется его любовь к тебе, почему–то, больше не нашлось. Твое имя вместе с титулом звучит правильно следующим образом: Деймос Фолт де Моран маркиз де Сонвье. Нейман можешь не упоминать, оно не несет смысловой нагрузки, но можешь ставить его после Фолт. Любое из имен можешь опускать. Знающий человек все равно разберется, а не знающий... Это будут его проблемы, верно?

– Гномы. Гринвудст что, не знает о всех этих хитросплетениях родословной моего отца?

– Почему не знает? Знает. Только ему глубоко наплевать на это. Ему больше импонирует именно Нейман. Ричард, в свое время, здорово умудрился, как бы помягче сказать, обмануть гномов на пару миллионов золотых, чем заслужил их глубочайшее уважение. Кто такой французский маркиз и кто такой Нейман для гномов? Ответ очевиден, как мне кажется. Еще вопросы?

– Да, как так получилось, что всего за месяц я так изменился на физическом уровне?

– Ну, тут все просто. Ты маг, к тому же темный, твой метаболизм заметно отличается от всех остальных, да еще лоза. Это ведь не просто магическая татуировка? – я глянул на руку, лоза, как и раньше, слегка шевелила листьями и никуда не спешила исчезать. В дальнейшем нужно будет все же носить кофты с длинным рукавом, а то буквально через месяц вся общественность будет в курсе.

– Нет. Я случайно активировал Браслет Жизни, и он преобразился в это украшение.

– Я слышал о подобном артефакте. Совершенно бесполезная вещь, если ты не Фолт. Сделан в лабораториях Фолтов и специально для Фолтов. Хотя это объясняет твою повышенную регенерацию и быстрое восстановление. Это все твои вопросы?

– Да, – я кивнул и заметил, что начал больше погружаться в свои мысли. – Хотя нет, подождите. Вы так и не сказали, для чего я вам нужен.

– А что, объяснений про то, что я хочу заполучить себе в Отдел Темного мага, да к тому же Фолта, тебе недостаточно?

– Нет, – я покачал головой, – недостаточно. Слишком натянуто. Вы не мой добрый дядюшка, чтобы придти и одарить сына вашего знакомого конфетами. Уровень у вас не тот, чтобы благотворительностью заниматься, будь я хоть трижды Фолт. Как там у вас Казимир проходил? «Не представляющий опасности»? Кто сейчас Фолты? Захудалый, деградирующий Род, не представляющий никакого интереса ни для кого.

– Что ты знаешь о «Детях свободы?» – вдруг без всякого предисловия очень жестко спросил Милтон.

– О ком? – я не успел перестроиться на перемену темы в разговоре и теперь просто хлопал глазами, пытаясь понять, что от меня хотят услышать в ответ.

– Когда ты в последний раз видел Леонардо Дефоссе?

– Э-э-э…

– Августу Кинади?

– Это кто?

– Это, мой юный друг, однокурсница Дефоссе. Очень яркая и запоминающаяся личность. Так, когда ты ее видел в последний раз?