Начало пути

Шеллина Олеся

– Да, именно так.

И набросился на меня с ножницами.

К тому времени, как он закончил, у меня даже спина слегка затекла. Едва поднявшись со стула, я угодил прямо в лапы к Шарлю. Меня все-таки раздели, потом во что-то одели. Я не акцентировал ни на чем внимания, принимая происходящее, как неизбежное зло.

– Божественно, просто божественно, – Шарль сложил руки на груди. – Ты произведешь фурор, любовь моя, – кажется, меня все-таки передернуло. Положение спас Филипп.

– Я очень признателен вам, но у нас мало времени. Еще немного и мы с Деем опоздаем на представление.

– Конечно, конечно.

Но, Фил, негодник, я рассчитываю, что через неделю, когда гардероб этого юного очарования будет готов, вы посетите меня в моей мастерской. Я хочу присутствовать при примерке.

– Конечно, Шарль, ты можешь на нас рассчитывать.

Когда они, наконец-то, убрались, Филипп покосился на меня и вздохнул.

– Ты просто чудо. Чего у Анри не отнять, так это – чувства прекрасного, а у Шарля, несмотря ни на что, безупречный вкус. Кстати, Анри абсолютный гетеросексуал. Предупреждая твой вопрос, ему так было проще пробиться. Мир моды очень жесток и одного таланта для того, чтобы добиться в нем успеха – мало. Но, поспешим, а то действительно опоздаем.

– Я могу хотя бы в зеркало взглянуть?

– Вернемся, взглянешь, поверь мне, ты выглядишь изумительно.

Мы решили прогуляться, то есть до театра в Жильне добраться на машине. Нигде не останавливаясь, мы быстро добрались до ложи. Забавно, я даже не разглядел, что это вообще был за театр.

– Что мы будем смотреть?

– Балет. Сегодня выступает труппа Большего Театра из России. Хачатурян. Балет называется «Гаянэ».

– Но, я как-то читал в очень старой книге, где рассказывалось, что этот театр в России существовал еще до войны, а Хачатурян был известен, наверное, еще раньше.

– Ты можешь это посчитать кощунством, но я тебе сейчас скажу только то, что думаю сам. По мне в этой стране никогда и ничего не меняется. Сильно не меняется, естественно. Война везде отложила свой отпечаток. В этой странной стране, как и везде, оставила свой след радиация. Но уклад жизни, характеры людей, их искусство, традиции – все это бережно сохранилось и поддерживается до сих пор.

– Разве такое бывает?

– Как, оказывается, бывает. Они кстати тоже находились в составе Империи, исправно платили ей налоги, но Темных дальше, чем до границы не допускали. Исключение было сделано только для императоров и МИДа.

– И император просто утерся и ничего не сделал?

– А что он мог сделать? Очередную войну развязать? Их и так было слишком много, войн, я имею в виду. Еще одна странность заключается в том, что Россия не была против Империи, даже наоборот, всячески поддерживала императора, а когда на Лордов открылась охота, даже приоткрыла границы и дала убежище тем Родам, которые догадались просить у русских помощи. Вообще странная страна: в любой непонятной ситуации закрывают границы, и никто не знает, что там в это время творится. Но давай урок исторической геополитики оставив на потом.

Свет потух, занавес поднялся, и началось представление.

Балет мне понравился. И музыка, и танцы были просто изумительны. Особое впечатление на меня произвел танец с саблями и чувство, что сегодня Кери танцевал ничуть не хуже.

В антракте я заметил, что на меня многие откровенно пялились. Меня это слегка нервировало, я не привык к пристальному вниманию окружающих.

Проходя по одному из коридоров, я внезапно увидел парня,

идущего мне навстречу. Очень коротко постриженные черные волосы, но с длинной челкой, закрывающей одну половину лица. Челка была рваной, но как ни странно, подчеркивала привлекательность парня. Бледная кожа, высокие скулы, черные слегка раскосые глаза, опушенные густыми ресницами. Он был очень стройный и одежда, что была на нем, подчеркивала широкие плечи, тонкую талию и узкие бедра. Его походка чем-то напоминала мне походку Эвана. Одет он был в мягкие брюки из темной замши, белоснежную водолазку и расстегнутый пиджак с высоким воротником–стойкой, длиной немного выше колен, с разрезами по бокам. Пиджак был черного цвета, с пущенной по воротнику и бортам вышивкой из серебряной нити. Никогда не завидовал смазливой внешности Гволхмейа, Дефоссе или этого неудачника Эдуарда, но сейчас впервые ощутил неприятный укол где-то в районе груди. И лишь подойдя ближе, я понял, что передо мной находится зеркало.»

– Твою ж мать, мать твою, твою...

– Вуди, читай! Председателя заклинило, полейте его кто-нибудь еще водичкой!

====== Глава 17. ======

«Две недели, прошедшие с того момента, как за мое воспитание взялись пятеро специалистов высочайшего класса по проведению «деликатных» операций, пролетели очень быстро.

Сказать, что они меня многому научили? Нет. Я стал довольно сносно попадать в мишень и пропускал на спаррингах с Кери каждый второй удар, а не каждый первый, как вначале. Да, там же еще были бокены. До мечей мы не дошли, к счастью для меня.

Единственное, что у меня выработалось – это скорость реакции. Я начал замечать, что в меня что-то летит уже на третий день, а на десятый, я мог если не отбивать, то уклоняться от летящих в меня мячей. Свою угрозу насчет ножей они не выполнили, так что думаю, это все-таки была шутка. Однако, когда я заикнулся о своем несовершенстве, меня подняли на смех.

– Не комплексуй, Дей, достать каждого из нас – это нужно умудриться. Вот увидишь, если тебе встретится соперник, ну или соперники, так сказать, твоей весовой категории, то ты сможешь их удивить, – Андре говорил это, запуская в полет к мишени очередной нож.

Я сейчас слукавил немного, метать ножи, любые и из любого положения я научился в совершенстве. Для мага, естественно. Как-то раз Фернандо с Андре на спор метали... все они метали и ножи и топоры, и лопаты, и даже вилки – все находило свою цель. Мне до них, как до Луны.

– Сейчас твое тело действует на рефлексах, ты даже можешь не понять, что произошло, как твой противник уже будет лежать на земле. Мы научили тебя подсознательно ждать атаки. Твое тело всегда ее ждет. А как оно отреагирует, будет зависеть от того, что в него полетит, мячик или чей-то кулак.

По сравнению с тем, что меня ждало по вечерам, мои тренировки – это была просто манна небесная. Какие-то вечеринки, театры, какие-то девицы и даже парни. Бесконечные смена и примерки одежды. Шарль, прилипающий ко мне, как репей. И самое главное, Филипп не всегда был рядом. Приходилось выкручиваться самому. Я научился язвить. Раньше я мог только огрызаться, теперь же я научился первоклассной стервозности, причем, высшим шиком считалось по градации оценок Филиппа отшить кого-нибудь особо приставучего, оскорбив его таким образом, чтобы он даже не понял, что его оскорбили.