Начало пути

Шеллина Олеся

Свадьба Дефоссе прошла спокойно и слишком напыщенно, что ли. Невеста по красоте могла поспорить только с женихом. По-моему, это свинство со стороны Леонардо. На таких мероприятиях вроде не принято, чтобы кто-то соперничал с невестой в неотразимости.

Я долго думал, что подарить молодоженам, но потом, плюнув на это дело, просто связался со своим поверенным, который подарок положил в машину, доставившую меня в поместье. Что он там придумал, я даже не узнавал. Не побили и ладно.

Леонардо мне почему-то не понравился. Странный он какой-то. Насколько я его знаю, он никогда не лез за словом в карман, а сейчас вдруг стал говорить какими-то отрывистыми рубленными фразами, да еще и часто невпопад. Тогда я отнес эту странность

на счет предсвадебного волнения, а сейчас я даже не знаю, что и думать.

Вспомнив, что Милтон очень недвусмысленно предложил мне оглядеться, во время церемонии я принялся внимательно разглядывать всех собравшихся гостей. Первое, что я заметил – отсутствие на свадьбе Реггана. Это меня удивило, ведь насколько я помню, они с Лео были друзьями детства. Что такого могло произойти, что Гволхмэй проигнорировал такое важное событие в жизни друга? Что-то этот человек вызывает больше вопросов, чем дает ответом.

Позже я все-таки познакомился с Августой Кинади, о которой мне говорил Алекс. Действительно, очень эффектная молодая леди. Ухоженная шатенка с короткой стрижкой. Я замечал постоянную полуулыбку на ее лице, но как бы я не пытался детально ее рассмотреть, я всегда обращал внимание на очень яркие завораживающие зеленые глаза. Почему у большинства представителей высшего общества такие красивые глаза? Наверное, дело в какой-то точечной мутации, не иначе. Причем, цвет этих глаз зачастую был очень яркий: зеленый, синий, серый, но не блеклый мышиный, а светящий полированной сталью. Мои черные глаза были скорее исключением в этом буйстве цветов, и казались мне невзрачными.

Так же я познакомился с мужем Августы Эриком Кинади. Его ранее описанная точечная мутация видимо обошла стороной. Абсолютно серый не запоминающийся человек. Он выглядел обеспеченным: костюм, часы, различные атрибуты богатого человека просто кричали о его статусе, тогда как внешность его немного подводила. Такое чувство, что он только недавно вошел в так называемое высшее общество и не удивлюсь даже, что благодаря своей женитьбе на красавице Августе. Ну, а почему она вышла замуж за такое серое нечто, не было загадкой. Кинади был богат, а вот ее семья, скорее всего, последние деньги на достойную учебу дочки потратила, а учитывая, что она однокурсница Дефоссе, то и получается, что дочку семья сразу после школы отдала замуж за денежный мешок. Но особо несчастной она не выглядела, а заинтересованность в ней Милтона заставляла недоумевать. Возможно, все выясниться позже.

Также на заметку я взял еще двух человек.

Игорь Штейнберг, странный, скользкий, противный, я бы ему не доверял – продаст при первом же удобном случае.

Станислав Кравиц, то ли русский, то ли нет, не понятно, а сам не признается, простой как дверная ручка и, одновременно, непредсказуемый, как прогноз погоды.

Самое странное, что эти двое много времени проводили рядом с семейством Кинади, хотя, что может связывать столь разных людей, мне пока не понятно.

Остальные гости не выделялись ничем. Просто ели, пили, развлекались. Однако, у небольшого контингента гостей, похоже, был сухой закон – они были абсолютно трезвые с тенденцией собираться в группы и что-то очень тихо обсуждать. Состав групп периодически менялся, но кто-то из выделенной мною четверки постоянно находился в центре этих стихийно собирающихся кучек. Как бы я не пытался, но подслушать не получалось. В итоге я отправил к ним Гвэйна, с надеждой, что память у него хорошая и в человеческом облике он мне все расскажет, если конечно ничего не забудет.

В конце пиршества, когда я с чувством выполненного долга попытался тихо уйти и провести несколько дней до возвращения в школу в тишине и спокойствии своего поместья, ко мне подошел какой-то мужчина. Окинув меня пристальным взглядом, он поздоровался:

– Как твое имя, юноша? – хм, и тебе не хворать. Решив не нарываться раньше времени, я показал себя как воспитанного

интеллигентного молодого человека.

– Деймос Нейман, сэр.

– Нейман? Ты сын того самого Неймана? – или мне показалось, или этот неизвестный мужик немного содрогнулся. Неужели они с отцом пересекались когда-то? Поражаюсь собственной наивности. Почему я всегда думал, что Арес даже со своими обожаемыми растениями справиться не мог? Я невольно улыбнулся этим мыслям, а потом все же решился ответить:

– Да, сэр. Арес Нейман – мой отец.

– Кто помогал ставить тебе такую сильную защиту сознания? – а то я не замечаю, что ты уже минут пять пытаешься мне в голову залезть. Уже, поди, голова болит, так сильно биться о непробиваемую стену. Хрен тебе. Но вот признавать это с твоей стороны как-то глупо. Да кто же он такой-то? Это просто отвратительно бесстыдно со стороны Милтона не предупредить меня о том, что мной может так откровенно кто-то заинтересоваться на этой великосветской тусовке.

– Никто, а разве у меня стоит какая-то защита? – я продолжал корчить из себя недалекого, но достаточно натасканного на светскую беседу бездельника, а сам лихорадочно соображал, почему этот хмырь, прости меня, друг болотный, за такое сравнение, ведет себя так, словно я обязан его знать?

– Хм, интересно. Насколько я помню, среди Нейманов Арес был первым магом, и среди его талантов ментальная магия вроде бы не значилась, – да-да, Нейманы всем были известны немного другим, и магия была далеко не на первом месте. – А что ты можешь сказать мне о своей матери?

– Моя мать – росток древа Ассемани, – Филипп, я жгу, гордись мной.

– Думаю, что Ассемани где-то пересекались с Великими Темными Родами. Возможно, с самими Фолтами. Кажется, они поддерживали императоров до последнего, возможно, что тогда-то их кровь и соединилась, – задумчиво произнес мужик.

Так, а сейчас осторожнее, в знании этикета у этого типа пробелы. Но вот мозгами он явно не обделен.

– Почему Вы так решили? – я состроил удивленно-невинное выражение лица.

– Понимаешь, Деймос, я многое знаю и еще больше постиг. И я не сомневаюсь, что и ты многое познал, постигая науки в школе, но много знаний не бывает, думаю, нам стоит как-нибудь в более спокойной обстановке, например, летом, провести время за длительной беседой. Леонардо очень много мне про тебя рассказывал и уверил, что нам с тобой есть о чем поговорить, – почему-то я сомневаюсь, что Лео мог рассказать ему что-то печатное и лестное в мой адрес. – Но я вынужден откланяться, ведь сегодняшний день все-таки должен принадлежать нашим молодоженам, – я посмотрел на этого типа. Он был красив. Очень красив, но это была красота мраморной статуи. Просто поразительно синие глаза, абсолютно холодные, какие-то неживые. – Я попрошу Леонардо организовать нашу встречу, Деймос.

– Это такая честь, я буду ждать нашей встречи с нетерпением.

Он, наконец, отошел от меня. И я смог перевести дух. Вытащив из кармана заранее изготовленный телепорт, я свистнул Гвэйна и буквально через десять минут уже поднимался в свою спальню, которую мне совсем недавно все-таки отремонтировали. Найдя в комнате сотовый телефон, я позвонил Милтону и попросил его о встрече.

Шеф отдела национальной безопасности прибыл только через четыре часа, а я все это время нарезал круги по комнате и пытался додумать то, на что не знал ответов.

Я как-то резко успокоился, услышав стук в дверь. Спустился вниз и впустил долгожданного гостя, выглядевшего, мягко говоря, недовольным. Мы прошли в гостиную, и расселись в кресла, стоящие друг напротив друга. Милтон выглядел уставшим и немного осунувшимся. Просидев несколько минут и пристально меня разглядывая, он, наконец, нарушил тишину.

– Ну, давай, рассказывай. Что произошло на свадьбе такого непредвиденного, что ты настаивал на встрече в три часа ночи?

– Что это вообще было? – спросил я не слишком определенно.