Начало пути

Шеллина Олеся

С этими словами он поднялся в очередной раз и вышел из гостиной, оставив меня наедине с обидевшимся в очередной раз волком.

Вернулся я в школу на следующий день. Находиться в огромном поместье, всегда наполненном какими-то шумами и скрипами, в одиночестве оказалось невыносимо и я решил провести каникулы в своей комнате и лаборатории Фолтов. К моему удивлению и разочарованию, в этом году в школе осталось довольно много студентов. В основном, со Второго факультета. Но и в нашей гостиной не было пусто. Около десяти человек и те, в основном, со старших курсов. Оставив в их окружении Гвэйна, я решил отсидеться и особо не светиться, потому что такие явные изменения в моем поведении, как тяга к общению, тем более произошедшие за неполных три дня, может быть

воспринята несколько подозрительно. А волка все любили и воспринимали, как обычную домашнюю зверушку. Полнолуние через десять дней – тогда он и расскажет, что ему удалось выяснить. Мы с ним договорились, и он зла больше на меня не держит.

За книгами и попытками воспроизвести зелья, рецепты которых я переписал из сожженного дневника, прошли новогодние выходные и первый учебный день. Практически поселившись в лаборатории, я пропустил начало занятий, за что был отчитан куратором Бретт. Вернувшись в мир гостиной и факультета, я с удивлением обнаружил, что Регган не вернулся в школу. На вопрос где мой префект, мой крестный пожал плечами и сказал, что родители решили закончить обучение сына дома и, так как Гволхмэй был уже совершеннолетним, то никто не может им в этом препятствовать. Хотя браслет противодействия будет украшать руку Рега до сдачи им выпускных экзаменов. А еще префектом Первого факультета в связи с этим обстоятельством сейчас является Ник Монро. Да уж. Не самый лучший выбор. Но с директором я спорить не стал и только предупредил, что за малейшую агрессию со стороны этого типа в мою сторону, он будет бит. Монро, конечно, не крестный. Алекс ухмылялся, но мне было все равно. Мое дело предупредить. Тем более я был абсолютно уверен в том, что он является членом группировки Детей, а не только предположительным ее участником. Одним из вечеров я немного поверхностно покопался в его голове, не по своей инициативе, разумеется. Просто однажды написал письмо Милтону, где говорилось о моих подозрениях. И мне практически был отдан приказ проверить Монро. Как выяснила проверка, он мало того, что был человеком нетрадиционной ориентации, так еще и садистом, каких поискать. И в этой самой группировке под руководством верблюда Ник присутствует на сугубо добровольных началах.

В дни полнолуния я общался с Эдом, который мне рассказал, что ничего не разузнал. Никаких призывов и секретных разговоров не было. Обычные студенты, которые хотят свалить поскорее из этой школы.

Пока я наблюдал за Монро, я по неопытности совершил одну небольшую оплошность. Он заметил мой к нему интерес и, видимо, принял его на свой счет. В итоге я получил еще одну небольшую проблему, а сам Ник оказался на больничной койке.

Сначала он постоянно пытался находиться рядом или поблизости со мной. Мне порой казалось, что это стало его навязчивой идеей. Потом он начал переходить все возможные границы. Одна его попытка зажать меня на диване в общей гостиной чего стоит. Тогда мне не пришлось даже отбиваться и показывать все то, чему меня научили на этих летних каникулах. Гвэйн практически снес его вместе с диваном. Я еле успел соскочить и отбежать на безопасное расстояние. Ничего волк Нику тогда не сделал, так придавил слегка и показал, насколько острые и большие у него зубки. На некоторое время пыл префекта немного схлынул, и он больше ко мне не приставал. Хотя, после этого в общей гостиной я без Гвэйна не оставался: мало ли что.

Наша последняя встреча с Монро, закончившаяся столь неудачно, произошла в ванной комнате префектов сразу после ужина неделю назад. Я по обычаю, особо не задумываясь, отправился туда, чтобы помыться. Осознание того, что это теперь не ванная Лео и даже не ванная Рега, не пришла в мою голову. А зря. Потому что это единственное место, куда я хожу без Гвэйна. Единожды напросившись со мной, эта мохнатая падла с разбегу нырнула в наполненную до краев ванну, когда я в ней уже лежал и наслаждался всеми прелестями джакузи. В итоге я остался сидеть в практически пустой ванне, а Гвэйн, решив отряхнуться, превратил комнату в болото. Больше я это животное с собой не брал.

Вот вроде человек, а ведет себя, как не пойми кто.

Зайдя после ужина в ванную комнату, я неожиданно наткнулся на сидящего на подоконнике префекта, увлеченно что-то читающего. На звук открываемой двери он поднял голову.

— А, это ты. Даже не удивлен. Хотя я и сам тебя ждал, все думал, когда ты придешь. Но я сначала хочу спросить тебя об одном: ты прекрасно знаешь, что был единственным из присутствующих на свадьбе у Дефоссе, кого он удостоил личной беседы, да еще в столь неформальном виде. Что он тебе говорил?

– Тебе не кажется, что Лео говорил там абсолютно со всеми? Или тебя не удостоили такой чести? – я попытался выйти, но прижавшись к двери, я не учел, что она открывалась вовнутрь, и быстро и не заметно выйти было практически не реально.

– Не валяй дурака. Ты прекрасно знаешь, о ком я говорю.

— А тебе не кажется, что тебя это не касается ни в малейшей степени. Если так любопытно, спроси у него самого, – Ник спрыгнул с подоконника и направился ко мне, подойдя практически вплотную. Он был высоким, коренастым, почти на голову выше меня и шире, наверное, раза в два. Уже не мальчик, а молодой мужчина. Протянув руку, он провел двумя пальцами по моей щеке, задев нижнюю губу. Я отшатнулся, мне было неприятно. Наверное, это неприятие отразилось на моем лице, потому что он, стиснув зубы и сузив лихорадочно горевшие глаза, прошипел:

— Не нравится?

– Нет.

– А ты знаешь, твой ручной волк тебя здесь не спасет. Как и твое слишком высокое положение в обществе. Ведь всем известно, что ты остался сиротой. Твой папочка больше не сможет тебя защитить.

– Да он никогда и не пытался этого сделать, – я сознательно не думал про Ареса. А папаша-козел никогда не заботился о своей семье.

– Не пытайся отрицать. Джо однажды рассказывал, на что Нейман мог пойти ради своей семьи. А ты ведь его сыночек. Не боишься стать таким же отмороженным, как и твой папочка? – у меня потемнело в глазах. Да как он вообще смеет так говорить об Аресе? Меня начало потряхивать, а в ванной темнеть, но он даже не заметил изменений. – Что? Не нравится? Нам никому не нравится, что какой-то малолетний пацан считает, что, благодаря своему отцу, сможет просто так взойти на вершину, не прилагая для этого никаких усилий. Только тебе не стоит забывать, что тебя уже некому защитить.

– Я сам себя могу защитить, – я почувствовал, что еще одно слово в сторону моего отца и от Ника останется мокрое красное место, которое я потом легко смою водой, заметая улики. Но Монро не успокаивался, и когда он уже открыл, было, рот для очередной гадости, я просто на него кинулся.

Когда в ванную вбежал крестный и Бретт, этот урод уже даже не шевелился. Меня оторвал от него Алекс и, встряхнув, проорал:

– Что здесь происходит?! Какая муха тебя вообще укусила?

– Муха? Большая. Метр восемьдесят где-то.

– А ну марш ко мне в кабинет! Сейчас мы отведем мистера Монро в лазарет, и я займусь тобой лично!

– Я никуда не пойду, – я ответил ему удивительно ровным голосом.

– Пойдешь, – разъяренный Алекс просто схватил меня за плечо и потащил по коридору в свой кабинет. Буквально бросив меня в кресло, он выбежал, громко хлопнув дверью и оставив меня одного. Кресло было просторное, и я с ногами устроился в нем, свернулся на сиденье в компактный клубок и положил голову на широкий подлокотник. Скучать мне долго не пришлось. Буквально через десять минут крестный вернулся и уже более спокойно решил продолжить разговор.

— Ты ничего не хочешь мне сказать? Что он тебе сделал такого, что это стоило мальчику сломанного носа, нескольких ребер и ушибов внутренних органов: печени, селезенки.

– Что ты хочешь от меня услышать? Я не собираюсь оправдываться. Он сам виноват, — я даже не поднял головы.

— Он приставал к тебе?

— Это неважно, правда, неважно. Надеюсь, сейчас до него дошло.

— Что именно дошло?

— Крестный, это правда, уже неважно. Я тебя, между прочим, предупреждал насчет этого.