Нация. Плоды искушения. Том первый

Гришанов Вячеслав

Стоя у окна, он всё пристальнее смотрел вдаль, чтобы найти хоть какое-то всему объяснение. Мысли его мешались, не давая возможности сосредоточиться, чтобы осознать важность и глубину того или иного предположения.

Телефон, как назло, почему-то не работал… Так что позвонить и узнать, что же всё-таки произошло в городе, он не мог ни при каких обстоятельствах. В какой-то момент, возможно от усталости или от перенапряжения, он вдруг почувствовал, что ему стало как-то не по себе: он ощутил лёгкое головокружение, тошноту и какое-то общее недомогание, что за ним вовсе не наблюдалось раньше. Не поднимая головы, он ощупью нашёл правой рукой задвижку и открыл наполовину форточку. Свежий ночной воздух неистово хлынул в его лицо. С прохладой он почувствовал проникающий запах весенней зелени, наполненный ароматом свежести со сладкими нотками пряностей. Он закрыл

глаза и так простоял несколько минут. О чём он думал в этот момент, трудно сказать. Возможно, что мысли, одна за другой, мешались в его голове, предполагая то или иное решение. Но он отдал предпочтение тому факту, что природа пробуждается, а значит, мы начинаем чувствовать всё как-то иначе, с наибольшей силой обострения… Ведь именно в это время года мы начинаем жизнь «с нового листа», такого же чистого и прозрачного, как этот весенний воздух, выстраивая жизненные планы если не на годы, то на предстоящее время. Так, как это делают прорастающие и набирающие повсюду силу ростки… К тому же именно в это время года – весной – нас не покидает ощущение того, что непременно должно что-то произойти, что-то необычное, что-то такое, что наполнит сердце, душу скорым, радостным ожиданием… А может, он думал в этот момент о том, как в сентябре 1982 года на первом энергоблоке, при выходе его на полную мощность, произошёл разрыв технологического канала № 6244 из-за недостаточного расхода охлаждающей воды… Возможно, что он думал о других авариях, произошедших в 1983 или 1984 годах… Как бы там ни было, могу с уверенностью сказать, что подобные мысли он сразу отбросил, зная, что из этих многочисленных аварий и отказов извлекли (насколько он знает) практический опыт и такого уже никогда не должно больше повториться на станции. Приоткрыв форточку до конца, он выключил свет и тихо, на носочках, чтобы не потревожить сон жены и дочки, скрипя половицами, вошёл в спальню и лёг на кровать. Чувствуя в себе неимоверную усталость и намерение быстро заснуть, он сделал глубокий вдох: один, другой третий – и, немного успокоившись, закрыл глаза и проговорил про себя, как проговаривают молитву – тихо и спокойно: «Всё будет хорошо…»

Вскоре он погрузился в сон. До утра оставалось совсем немного времени…

Видя, с какой тревогой наш герой лёг в кровать, мне не хочется тревожить его душу, передавать течение его мыслей, мешать ему «уйти» в совершенно новое, незнакомое нам пространство – природу сна. Пусть он сам, не спеша, разберётся в этом вопросе, открывая, таким образом, широкую дверь в свой духовный мир. Связанный с бессознательными желаниями, чувствами и намерениями, где бы он смог найти решение для удовлетворения себя важными жизненными потребностями. Где подсознательный план памяти раскроет ему все свои тайны – ничто для него не скрывается и не удерживается.

Не знаю, насколько это имеет право быть, но многие учёные утверждают, что душа в это время посредством возбуждённого духовного распознавания в состоянии не только понять многие жизненные ситуации, но и оценить, найти причины и последствия каждого события. Она во многом может разобраться (я нисколько это не преувеличиваю!), чтобы в единстве гармонии помышлений соединить разные части в одно стройное целое, что и будет являться разрешением или решением вопроса. Конечно, во всё это можно верить, а можно и не верить. Впрочем, как вам будет угодно.

Глава IV

Когда Егор проваливался глубоко в сон, мысли всё ещё витали в его голове. Он всячески пытался найти ответы на происходящее… Было ли это бессонницей или простым расстройством сна – он не знал. Знал лишь то, что присутствует некая тревожность, эмоциональное напряжение, навязчивые мысли. И вот эти доминирующие моменты, как ему казалось, и были определяющим фактором в нарушении сна. (Хочу заметить, что Сомов вовсе не был человеком с высокой мнительностью, обострённым восприятием и просто склонным к глубоким переживаниям, такая сюжетная линия сна была для него редкостью.)

«Спать, нужно спать», – повторял он уже который раз, анализируя при этом природу сна.

В научно-популярных журналах Егор читал, что во время сна мозг не прекращает свою деятельность целиком, какая-то его часть активно работает, можно сказать, «обслуживает» сон и одновременно находит ответы на имеющиеся вопросы, решая их «без участия человека».

«Может, и я получу утром ответ, – размышлял он, – тут ведь, как говорится, дело времени. Что-то подобное у меня, кажется, было: с вечера я ложился, да, да, я вспоминаю… с каким-то нерешённым вопросом, а

утром, как это ни странно, встал с готовым решением! В это трудно поверить, но это было… Конечно, все эти явления нужно рассматривать шире, с привязкой к нашему разуму: к биологической, природной и космической целостности, где всё взаимосвязано, хотим мы того или не хотим. Но жизнь и разум на Земле не являются единственными во Вселенной. В качестве доказательства этого утверждения достаточно того обстоятельства, что Вселенная безгранична. Иначе какой бы смысл имела Вселенная, если бы не была заполнена органическим, разумным, чувствующим миром? Влияние на планету Земля «старших планет» очевидно, более того, они активно влияют на человека и его жизнь, сливаясь в единый и мощный энергетический поток. Тут так: от одного нам хорошо, а от другого – плохо. Но даже под влиянием такого мощного потока мы не есть пылинка в этом космосе, а есть целое разумное существо. И этот разум наполняет земную жизнь той реальностью, о которой мы порой не имеем даже малейшего понятия», – заключил он.

Временами, как ему казалось, он проваливался в сон… И все рассуждения его были уже как человека спящего, но сказать наверняка, так ли всё это, он не мог, сам не зная почему. Он всё продолжал и продолжал рассуждать:..

«А может, это вовсе и не разум, а некая биологическая субстанция? – анализировал он. – По этому поводу в научной среде есть множество различных точек зрения, как и то, что в бодрствовании наш разум ограничивается обычными житейскими целями и для этого достаточно, чтобы работало два-три процента мозга. Остальная же его часть должна отдыхать, по причине экономии энергетических затрат, так как работа мозга сопоставима с расходами на двигательную активность. А восстановление биологического процесса мозга, даже на минимальном уровне, есть большая проблема, суть которой также неизвестна. Так вот, эти два-три процента занимаются лишь тем, что принимают информацию из внешнего мира, обрабатывают и посылают сигналы мускулатуре и внутренним органам, чтобы заставить организм приспосабливаться к изменяющимся условиям среды, работая в фоновом режиме на уровне животного мира. Вот так: не больше и не меньше. Конечно, есть и «разумный» мозг, но и он охраняется целой системой механизмов, чтобы не перегрелся и не заклинил в нашей голове. Если не прислушаться вовремя к этой системе и не включить «тормоза», то это может привести человека к нервному истощению и усталости. Всё это может отразиться в определённый момент на человеческом факторе в критических ситуациях».

– Егор, Егор, – слышал он сквозь сон хорошо знакомый ему голос. Он пытался открыть глаза, но какая-то сила не давала ему это сделать… Разум его, занятый анализом сна, всячески сопротивлялся тому, чтобы перестроиться для выполнения новых команд…

– Егор, Егор… да проснись же ты, – будоражила вовсю его Наталья.

Найдя в себе силы, он открыл глаза и, не понимая, что происходит, резко приподнялся, озираясь вокруг.

– Успокойся, успокойся, всё хорошо, – тихо, почти шёпотом сказала Наталья.

– Что случилось? – растерянно глядя на жену, проговорил он.

– Да тише ты, успокойся. Не разбуди Лизу. Там… это, стучит кто-то…

– Стучит, где стучит? – непонимающе произнёс Егор. – Соседи, что ли… – первое, что пришло ему в голову.

– Откуда я знаю – вот, слышишь…

– Кого там ещё принесло… – он начал вставать с кровати, – а который час?

– Не знаю, – чуть раздражённо ответила Наталья, – встань да посмотри…

В это время вновь послышался стук в дверь, но уже более настойчивый и громкий.

– Непонятно, зачем так стучать, – тихо, но недовольно произнёс Егор. – Иду я, иду…

Медленно, чуть шатаясь из стороны в сторону, он подошёл к двери.

– Кто там? – спросил он, не повышая особо своего голоса.

– Младший лейтенант милиции Кравчук, – донеслось глухим, каким-то далёким голосом из-за двери. – Откройте, пожалуйста.

– Кто, простите?

– Младший лейтенант милиции Кравчук, – донеслось опять из-за двери.

Пожав плечами, Егор сделал удивлённое лицо.

– А что, собственно, случилось? – негромко проговорил он. – Почему я вам должен открывать среди ночи?

– Откройте, я вам всё объясню.

После некоторого раздумья Егор всё же снял дверную цепочку, отдёрнул шпингалет и открыл дверь. Тусклый свет коридорной лампочки сразу осветил лицо незнакомца. Это был приятный молодой человек лет двадцати пяти, среднего роста, в милицейской форме и с коричневым планшетом через плечо.

– Здравствуйте! Вы Сомов Егор Александрович? – сухо спросил милиционер.