Надежда Тальконы
Шрифт:
Она дернулась, чтобы встать, изумленно расширила глаза, обнаружив наручники.
— Шетон, какого тойса… Ну-ка, отпусти меня немедленно!.. Чего «подожди»?!.. Вы что, издеваетесь?
— Надюш, ты можешь немного полежать спокойно?
— Могу. Но какого…
— Ты не контролируешь себя. — Перебил её Шетон. — Твое сознание под чужим внешним воздействием. Ты сама этого не чувствуешь?
— У меня очень болит голова, и я не могу снять боль, — по-детски пожаловалась она.
— Потерпи, пожалуйста, и постарайся вспомнить кое-что очень важное и для тебя и для нас. Итак. Ты сидела у себя, пришел охранник, и вы с
— Я ничего не помню. У меня болит голова и тошнит.
— Не отвлекайся, — настаивал Шетон, — вспоминай!
— Мы шли по коридору, он впереди, я сзади… Я не помню! Мне плохо.
— Постарайся, пожалуйста, это очень важно. Перетерпи боль, ты же можешь, вспомни!
Он ласково гладил девушку по руке, успокаивая. Надежда вздохнула и закрыла глаза, сосредотачиваясь, но прошло всего несколько секунд, и её лицо исказила гримаса боли. Сквозь стиснутые зубы вырвался старательно сдерживаемый стон, а за ним захлебывающийся, дикий вопль. Она рванулась, силясь порвать металл наручников. Тело выгнулось напряженной дугой, голова запрокинулась. Она отдышалась нескоро. Шетон осторожно промокал платком крупные капли пота, выступившего у неё на лице, вытирал слезы.
— Прости, девочка, прости. — ящер, как маленькую, гладил её по руке. — Я почему-то не догадался, что они поставили болевую блокировку. Жаль. Мы так надеялись на тебя, что ты хоть что-то можешь вспомнить. Прости.
— Шетон, — наконец заговорила она, — мы подошли к галерее, где переход. Они пустили газ в галерею, и я не смогла вырваться, двери кто-то запер. — И прошептала, извиняясь, — я дальше не вспомнила, слишком больно.
— Ничего, ничего, — успокаивал её ящер.
— Шетон, — жалобно попросила она, — дай попить. — Ящер бережно поддерживал ей голову и поил холодным тоником, пока она сама не отвела губы от фужера. — Шетон, давай попробуем в следующий раз с аппаратурой. Сейчас я, пожалуй, больше не смогу. — И тут же спросила испуганно, — ведь у нас ещё будет следующий раз?
— Будет, — заверил её ящер. — Я теперь понял, как именно нужно выходить на контакт.
Она всего на несколько секунд закрыла глаза, будто задремала, а когда вновь подняла веки, то это был уже холодный взгляд киборга. Контакт длился восемнадцать минут.
Шетон разбудил Найса среди ночи.
— Есть новости. — Весьма бодро объявил он, когда начальник охраны, зевая в кулак, тяжело опустился в кресло. — Надежда кое-что вспомнила. Она пробилась через блокировку и вспомнила. Дело, правда, кончилось болевым шоком, но она успела очень многое. Она умница! Я знал, что она справится. Посмотрите информблок, может быть кого-нибудь узнаете… Нет, нет, без меня, пожалуйста! — заторопился Шетон. — Мне более чем достаточно одного просмотра. Я лучше около Надежды посижу.
И он быстро пошел прочь по коридору, сгорбленный и жалкий. Найс впервые пожалел это зеленое чудище, которое смогло сделать то, что не удалось людям.
И Найс узнал. Узнал всех, кого вспомнила Надежда, и вычислил остальных. И уже рано утром докладывал Императору, что группа заговорщиков полностью арестована. Виант сам свел счеты с жизнью, выстрелив из бластера себе в голову, чтоб не могли считать информацию с мозга.
— Виант был против меня? — искренне удивился
— Ничего я не напутал, Ваша Мудрость. — И Найс выложил на стол две пластинки информблоков. — Эта запись — то, что вспомнила Рэлла Надежда, а эту мы нашли при обыске в доме Вианта. А ещё мы нашли у Вианта пульт управления. Тот самый.
— Вы отключили его?
— Нет. Не зная кода доступа можно нечаянно уничтожить контролируемый объект. — И сам болезненно поморщился от своих слов.
— Так найдите же этот проклятый код! И поскорее!
— Мы работаем, Ваша Мудрость, — заверил его Найс. — тем более, через несколько дней прилетит Ваш друг с Ксантлы. Зачем зря рисковать? — и щелкнул каблуками: Разрешите идти?
— Идите. — отпустил Аллант начальника безопасности, сосредоточенно глядя на информблоки, лежащие перед ним на столе. Потом он решительно выбрал второй и обернулся к телохранителю.
— Бакет, выйди! Я позову, когда потребуешься.
— Но…
— Выйди!
Запись начиналась с момента, когда Надежда в сопровождении охранника вошла в галерею. По времени, отмечаемому в правом нижнем углу экрана, Аллант высчитал, что Надежда перестала сопротивляться через шесть с половиной минут. Охранник отключился на первой. Двое охранников в защитных масках вошли в помещение, перекрыли газ и открыли окна. Они же унесли тела. Следующие кадры снимались в другом помещении. Аллант с трудом, но узнавал глухую комнату склада позади библиотеки. Сначала камера показала Надежду, лежащую ничком на полу и ноги нескольких человек, что тесно стояли вокруг. И знакомый голос произнес:
— До сих пор не могу понять, зачем тебе все это нужно, Виант. Не проще ли просто убрать с дороги и эту парочку, как убрали всех остальных. Да ещё и эту съемку придумал.
— Не командуй! (это уже голос Вианта). Убить — слишком просто. Да и жаль её. Посмотри, разве она не хороша!? — Он за волосы оторвал голову Надежды от пола. — Внешность у неё немного непривычная для Тальконы, но ведь она божественно красива, что ни говори. И она выберет в мужья именно меня. И будет самой покорной женой, какую только можно пожелать.
— Ой ли? Каковы шансы, что её не парализует? Она может и ослепнуть и оглохнуть и все, что угодно… И получится, что мы выкинули на ветер такие деньжищи!
— Мне обещали восемьдесят пять процентов гарантии.
— Ну, и чего же ты тогда ждешь?
Виант достал из жесткого черного футляра что-то напоминающее маленький пистолет, наклонился и очень долго ощупывал затылок Надежды. Наконец он коротко, шумно выдохнул, прижал ствол оружия к её голове и нажал курок. Раздался сильный щелчок, тело девушки резко дернулось, изгибаясь назад и переворачиваясь. Она на несколько секунд замерла в страшной судороге, потом также резко расслабилась, стукнувшись головой об пол.
— Вот и все дела. — Криво усмехнулся Виант.
— Ну, так подключай!
— Не спеши, я хотел бы поговорить с ней до этого. Что поделать, люблю переламывать сильных соперников! Не зря же я столько времени изучал эту проклятую инструкцию. Хороший прибор всё-таки! Можно все делать постепенно. — И скомандовал: Ну-ка сделайте ей укольчик. Моей красотке пора просыпаться.
— Осторожнее с ней! Говорят, она хорошо дерется.
— Ничего, один щелчок на пульте, и она будет смирнее младенца.