Надежда Тальконы
Шрифт:
Она направилась к выходу и уже на пороге остановилась, оборачиваясь к семенящему за ней владельцу.
— Да, чуть не забыла. Рядом с Вашим кафе торгует цветами мальчик в оранжевой куртке. Проследите, пожалуйста, чтоб его не обижали и не позволяйте ему голодать. Счета за его питание я буду оплачивать сама.
— Какие счета, Рэлла Тальконы! Какие счета! Не беспокойтесь, пожалуйста. Я сам за всем прослежу. Много ли нужно мальчишке?
И, беспрерывно кланяясь, он проводил гостей до машины, а когда, облегченно вздохнув, вошел в кафе, там вновь бушевал Покс, вернувший, наконец, возможность говорить и свободно двигаться. Теперь он выбрал
— Меня оскорбили в вашем заведении! Все видели, что ко мне применили гипнотическое воздействие. Я вызову полицию! У меня есть достаточно свидетелей. Нужно немедленно задержать и примерно наказать этих наглецов. Да как вы допускаете, чтоб в вашем кафе вместе с приличными людьми могли находиться какие-то слуги!
Но хозяин кафе уже полностью пришел в себя.
— Сядьте! — приказал он разбушевавшемуся клиенту и насильно усадил его за столик. — И слушайте меня! Я очень удивлен тому, что Вы ещё до сих пор живы и не арестованы. Вас же чуть было не пристрелил охранник, но, хвала Защитнице, Рэлла Тальконы не дала ему этого сделать. Я восхищен её выдержкой и самообладанием, Покс. Она даже не вызвала полицию.
Покс немного остыл и даже смог удивиться.
— А при чем здесь Рэлла Тальконы, да хранит её Небо? Что Вы городите?
— Так Вы до сих пор ещё не поняли на кого посмели кричать?
— Рэлла Тальконы?! — резко побледнел Покс, — Здесь, в вашем кафе? В таком виде? Всего с одним охранником? Не смешите меня! — но немедленно вытер со лба обильно выступивший пот.
— Да, Праки Покс, это действительно так.
— И что со мной теперь будет? — подбородок его мелко задрожал.
— Не знаю. — Честно признался владелец кафе. — Похоже, сегодня Вы просто отделались легким испугом. А что будет дальше — покажет время. Рэлла Тальконы может и не забыть эту встречу.
Покс бессильно уронил голову на руки. Так ужасно он давно себя не чувствовал.
Владелец кафе ушел к себе, упал в кресло, облегченно думая, что всё позади, не зная, как глубоко он ошибается. Примерно через час в кафе буквально ворвался сам Баток Найс с пятью охранниками. Они искали Рэллу Тальконы. Он объяснил, что вот уже час, как она покинула заведение, и сумел только показать направление, в котором ушла машина.
А Надежда попросила отвезти её к океану. Стычка в кафе всё же подействовала на неё, и настроение резко испортилось. Она сидела, низко опустив голову, и Альгида тоже переживала за свою хозяйку.
Машина остановилась у самого края невысокого скалистого обрывчика. Внизу тянулась узкая полоса пустынного песчаного пляжа с отдельно стоящими обломками скальной породы.
Надежда приказала всем оставаться наверху, а сама, ловко цепляясь за каменные выступы, местами поросшие настоящей шубой лишайника, спустилась на пляж. Некоторое время она бродила по белому, очень мелкому песку, а затем села почти у самого уреза воды, так, что прибой оставлял лохмотья пены почти у носков её ботинок. Она обхватила колени руками и надолго замерла в этой позе. Ей было плохо. Ещё не доводилось встречаться с обществом, где так сильно было разделение людей на классы и сословия.
— Такое пренебрежение к нижестоящим и раболепное заискивание перед более знатными! И вряд ли что удастся изменить. И надо же было влипнуть в эту историю с замужеством… Летала бы себе и летала на ДэБи. И тут, здрассте, приехали! Рэлла Тальконы. Императрица. Владычица. Да пропади
Начался мелкий дождь, скорее морось. Надежда продолжала неподвижно сидеть и смотреть на волны. Её волосы постепенно намокли, и по коже головы периодически скатывались за воротник неприятно щекочущие холодные капли. Но к ужасу Альгиды и охранников, стоящих у края обрывчика, она вовсе не собиралась трогаться с места.
От невеселых мыслей её оторвали довольно громкие голоса. Надежда глянула через плечо вверх. Оказалось, что подъехали ещё три дворцовых машины с характерной синей полосой вдоль борта. Суетились охранники, ища более удобный участок, чтоб спуститься. Надежда сплюнула в досаде и полезла к ним сама. Всё равно спокойно посидеть больше не удастся. Ей протягивали руки, будто она сама не в состоянии была подняться. Забота охранников была самой искренней, и только поэтому, чтоб не обижать парней, Надежда воспользовалась их помощью. Оказывается, вместе с охранниками здесь был и Баток Найс, который, стоя спиной к обрыву, не скупясь на ругательства, отчитывал её водителя. Он даже замахнулся, чтоб ударить виновато опустившего голову парня.
Надежда успела, строго крикнула:
— Найс, что Вы делаете!
Он остановился с занесенной для удара рукой, что-то в сердцах буркнул водителю и бегом устремился к Надежде.
— Рэлла Надежда, какое счастье! Вы живы, с Вами ничего не случилось!
— А что со мной должно было случиться? — негодовала она. — Что Вы себе позволяете? Что такого сделал Вам мой водитель? Я приказала, он повез. В чем дело-то?
— Рэлла Надежда, он обязан был известить меня или, по крайней мере, старшего по смене, что Вы покидаете пределы дворцового комплекса. И потом, что это за машина! Это же старая развалюха. Он вполне мог вызвать из гаража любую, более достойную Вас технику… Да мы весь город обыскали, всю полицию на ноги подняли. И никаких следов… А если бы Его Мудрость Аллант спросил: где Вы? Что бы я ему ответил?
— Правильно говорил мой отец: дурная голова ногам покоя не дает. Вот если бы Вы не струсили и спросили у Алланта, он бы нашел меня сразу же. Вызвал бы по вот этому браслету и всё. Придется, видимо, и для вас Праки Найс браслет покупать, раз уж Вы мне и погулять спокойно не даете.
— Рэлла Надежда, я умоляю Вас, ради всего святого, постарайтесь не покидать пока пределы дворца. Обстановка слишком нестабильна. И пройдемте быстрее в машину, вы же промокли и можете простудиться.
— Да ничего со мной не будет, — проворчала она в ответ. — Не сахарная, не растаю.
Хочешь, не хочешь, а возвращаться нужно. Но назло Найсу, она села не в его машину, дверку которой он заботливо распахнул, а в ту, на которой приехала.
9
Надежда сидела у себя и, забравшись в кресло с ногами, смотрела информблоки, и те, что купила сама, и предоставленные Найсом. Она старалась понять правила жизни планеты, на которой ей предстояло провести оставшиеся годы. То казалось, что она начинает вникать в курс дела, то группа очередных данных убеждала её в обратном. И почему-то с самого утра вертелось в голове то, как давным-давно, целых шесть лет назад, ей, девчонке-чужачке гадала в храме старая слепая Шигила. «Ты ничья, — сказала она тогда, — ты везде своя и чужая. Ибо дом твой — Небо».