Надежда Тальконы
Шрифт:
— Но, Праки… — попытался, было возразить охранник.
— Никто меня не съест! — довольно резко оборвала его Надежда.
Охранник пошел, то и дело оглядываясь, а девушки занялись принесенным заказом. Надежда с аппетитом, вполне уверенно, Альгида же очень робко, тайком поглядывая на хозяйку.
Возвращаясь в кафе, охранник быстро подошел к бару и, показывая свое удостоверение, сказал несколько слов бармену, от которых тот сначала изумленно-испуганно переменился в лице, а затем, оставив бар и клиентов, бросился в подсобное помещение. Охранник отвлекся только на
Встав из-за соседнего столика и резко отшвырнув в сторону стул, к девушкам направился низкорослый, довольно тщедушный мужчина лет около пятидесяти. Его породистое тонкогубое лицо, с густыми бровями, покраснело и было искажено гневом. Его спутница, молодая и очень красивая девушка, тщетно пыталась удержать партнера за руку, что-то втолковывая ему.
Он и охранник оказались у столика одновременно. Надежда жестом приказала охраннику стоять и не вмешиваться, а сама развернулась к непрошенному гостю.
— Я не могу больше выносить такого! — буквально закричал он, обращаясь почему-то к Альгиде. — Что вы себе позволяете?!
— В чем дело? — Спокойно поднялась Надежда.
— А ты вообще молчи! — переключился на неё разъяренный мужчина. — Я разговариваю не с тобой!
Альгида испуганно отшатнулась, насколько было возможно, втягивая голову в плечи. Нервы у охранника не выдержали:
— Да как ты… — он уже рвал из кобуры излучатель, когда Надежда, мгновенно повернувшись, схватила его за руку, готовую обнажить ствол оружия.
— Спокойно!
— Да он же…
— Спокойно. Не вмешивайся. Я сама.
Её хладнокровие частично успокоило охранника, но он так и продолжал стоять, сжимая рукоятку излучателя, наполовину вытащенного из кобуры.
Это не осталось незамеченным.
— Да как ты смеешь угрожать мне оружием, сопляк! Ты думаешь, у меня нет связей во дворце?! Да я сегодня же сообщу всё досточтимому Батоку Найсу! Он узнает, чем занимаются его подчиненные. Ты, безродный, притащился в приличное кафе, куда тебя и пускать не стоило бы. Да ещё приволок с собой двух девок и оборванца с улицы!
Охранник снова дернулся, и Надежда крепче сжала пальцы на его плече.
— Спокойно, — и сама обратилась к разъяренному незнакомцу, — Вы можете без крика, нормальным тоном объяснить, что Именно Вас не устраивает?
— Ваше присутствие! Здесь не место прислуге и всяким чужакам невесть во что одетым.
— Вообще-то, форма Патрульного стандартна для всех секторов Межгалактического союза…
— Да я сейчас вызову полицию, и вы всей компанией проведете несколько недель в камере за то, что смели пререкаться со мной!
Из-за соседних столиков с любопытством наблюдали за этой сценой. Молодая спутница разъяренного посетителя нервно комкала в руках платочек и кусала губы, но не вмешивалась.
— Я очень сомневаюсь, чтобы у Вас это получилось, — улыбаясь, возразила, Надежда, — Мы никому не мешаем, и Патрульных, вообще-то, не принято арестовывать по пустякам. И ещё. Вы забыли представиться, и я просто не знаю, кого же именно так оскорбляю своим присутствием. — Чуть заметная ирония проскользнула в её голосе.
—
— Вот они и прислуживают. Они пришли сюда по МОЕМУ приказу, и я вольна сажать за свой столик кого захочу. Насколько я помню свои права, то Я могу появляться там, ГДЕ захочу, КОГДА захочу, в каком угодно сопровождении. БЕЗ Вашего на то разрешения. И не кажется ли Вам, Роди Покс, что такому родовитому аристократу не стоит становиться участником скандалов? А сейчас, — она вскинула раскрытую ладонь к его лицу, — Вы пройдете к своему столику и будете там молча сидеть, пока мы не уйдем. — И сделала кистью легкое отталкивающее движение. — Иди!
Покс разом потерял всю свою агрессивность, покачнулся, хотел, было выругаться, но с ужасом обнаружил, что не может произнести ни звука, а ноги сами собой, помимо его воли, несут его к своему столику.
Надежда тоже села и попыталась доесть пирожное, которое вдруг стало абсолютно невкусным, сухим и застревающим в горле. Но посидеть, хотя бы для того, чтобы успокоиться, не удалось. К столику стремительно подбежал высокий мужчина с мокрой от пота обширной лысиной и рухнул на колени.
— П-простите, р-ради С-святого Н-неба и З-защитницы, п-простите! — Он заикался от волнения. — Я н-не знал и не с-смог ок-казать достойный прием. Но я исправлю, всё исправлю! Не угодно ли Вам, Рэлла Тальконы, пройти в отдельный кабинет? Там Вам будет значительно удобнее. Я приказал подать туда наши фирменные блюда, — заискивающе тараторил хозяин кафе, заглядывая в глаза такой почетной и неожиданной гостье.
Надежда приказала ему встать, и сама поднялась из-за столика. Альгида вскочила следом.
— Благодарю Вас, но в этом нет необходимости. Мы уже уходим. Счет, пожалуйста.
— Что Вы, какой счет! — ужаснулся хозяин, — я не возьму никаких денег!
— Ещё как возьмете. — Надежда положила на столик две денежные купюры, прикидывая стоимость заказа, затем прибавила ещё одну, чтоб, наверняка, не промахнуться, — а иначе, можете быть уверены, что я к Вам больше не приду. — И успокаивающе улыбнулась побледневшему хозяину, сглаживая напряженность сцены, — а у вас на самом деле очень вкусные пирожные. И кафе очень уютное. Жаль, не удалось спокойно посидеть.
— Простите, это мой недогляд. Пожалуйста, простите меня!
Вид у хозяина кафе вновь стал предельно жалким. Он неоднократно порывался сползти на колени, чтоб хоть как-то избежать ужасной кары, которая ему грозила.
Надежда терпеть не могла такой лебезящей униженности и, сама того не замечая, кривила губы, что, в свою очередь, воспринималось владельцем кафе как признаки надвигающейся грозы.
— Я долго буду Вас уговаривать, чтоб Вы успокоились? — с намечающимся раздражением в голосе спросила она. — Мне кажется, инцидент давно исчерпан.