Надежный тыл
Шрифт:
«Она знала,» — мелькнуло в голове, и от этой мысли у меня перехватило дыхание.
Я встала с кровати, начала ходить по комнате, стараясь угомонить бьющиеся внутри эмоции.
«Знала… Сколько? Как давно? Почему она молчала? Почему не сказала мне?»
Я снова и снова прокручивала наш с ней разговор, её реакцию. Та уверенность, с которой она бросилась защищать отца, тот тон, с которым она говорила обо мне…
«Она знала,» — эта мысль становилась всё громче, будто кричала на меня изнутри.
— Кира! — я вылетела из
— Да что такое, мама? — она вышла из кухни, уминая одну из моих булочек.
— Ты знала, что эта белобрысая снова работает с твоим отцом? — заорала я на нее.
— Кто? Алина? — приподняла она бровь, а на наши крики из кухни показался и Боря. — Конечно, знала, мам, — неожиданно спокойно ответила Кира, будто это было само собой разумеющимся. — Я сама просила её вернуться и принесла извинения за… тот инцидент.
Мир, который и без того трещал по швам, рухнул окончательно.
— Что? — я замерла, словно громом поражённая. — Ты… ты попросила её вернуться?
— Это была моя ошибка, мама, моя, а не её. — Её голос дрогнул, но она продолжила, крепче сжав кулаки. — Я настояла, чтобы оседлали Дейва, думала покрасоваться перед подружками, не думая, что он… что он не для меня.
Я смотрела на неё, чувствуя, как в душе борются гнев, растерянность и что-то ещё, более глубокое.
— Ты это серьёзно сейчас? — спросила я, с трудом веря в её слова. — Ты хочешь сказать, что это всё… это всё была твоя вина?
Кира кивнула, её карие глаза сверкали слезами, которые она пыталась сдержать.
— Да, — произнесла она, и в её голосе прозвучала решимость. — Я виновата, и я поняла это тогда же. Но ты и папа устроили из этого такой скандал, что мне стало страшно.
— Страшно? — переспросила я, чувствуя, как слова дочери словно размывают границы моего понимания.
— Да, страшно, — её голос стал громче, почти с вызовом. — Я думала, что вы просто уничтожите её. Она ведь ничего плохого не сделала, мам! Она была права, когда накричала на меня. Я поставила под угрозу и себя, и лошадь. А ты так… истерила, что я не могла сказать тебе тогда правду. Вспомни, ты требовала не только увольнения ее от папы, но из клуба тоже! Поэтому я не стала ничего тебе говорить. А папе… сказала позже.
— И что твой отец? — мне показалось, что земля уходит у меня из-под ног.
— Он сказал, что за ошибки нужно отвечать и отвез меня в клуб, чтобы я попросила прощения у самой Алины. Она не стала сердиться, отреагировала спокойно. А папа сразу же предложил ей вернуться.
Еще бы не спокойно — такая возможность! Да она Кире должна по гроб жизни — эта маленькая дуреха своими руками развязала этой красотке руки!
— Вернулась… — горько прошептала я.
— Нет, мам. Она отказалась возвращаться! Сказала папе…. — Кира на мгновение замолчала, — что не станет работать с самодуром! Она ушла из компании, мам.
Я замерла, пытаясь осознать её слова.
— Но… она там, Кира.
— Она вернулась только после… — сказала Кира, её взгляд стал твёрдым. — Папа… папа долго уговаривал её. Сказал, что это было недоразумение. Что он…. Готов принести извинения….
Классика! Умная стерва! Умная, расчетливая дрянь! Она отлично расставила капкан, и Даниил с радостью бросился в него.
Я закрыла глаза, из которых катились слезы.
— Да что такое-то мама? — наконец, спросил Борис.
— А то, дети, теперь эта девка станет вам новой мамой! — вырвалось у меня прежде, чем я успела прикусить язык. — Познакомьтесь, дети, это любовница вашего отца!
Тишина, пронзившая дом, давила на уши.
— Мам, — откашлялся Боря, — ты не…. Преувеличиваешь? То, что он вернул эту женщину в компанию — вообще-то не показатель.
— Посмотри сам! — я бросила в него сломанный планшет, — так обнимают сотрудницу? Так на нее смотрят?
Сын бегло просмотрел церемонию награждения и пожал плечами.
— Мам, согласен, отец малость перегнул, но радость понятна — они стали призерами. Думаю, заслуга этой женщины в победе тоже есть.
Я уставилась на него, словно он говорил что-то совершенно абсурдное.
— Заслуга? — переспросила я, чувствуя, как внутри вспыхивает новая волна гнева. — Борис, ты серьёзно? Ты не видишь, как они смотрят друг на друга?!
— Мам, — вздохнул он, словно обращался к ребёнку, — я вижу, что она — профессионал. И да, возможно, они близко общаются. Но ты же всегда говорила, что папа живёт своей работой. Может, для него она просто отличный сотрудник?
Кира, стоявшая рядом, фыркнула и закатила глаза.
— Господи, — бросила она язвительно, — я вообще удивляюсь, как он тебя терпит с твоими постоянными истериками!
— А ну заткнись, мелкая, — гаркнул на неё Боря, резко повернувшись.
— Что, правда глаза колет? — огрызнулась Кира, сложив руки на груди.
— Кира, хватит, — рявкнул он, а затем обернулся ко мне. — Мам, ты сама подумай. Может, ты всё усложняешь? Папа всегда ставит работу выше всего.
— Работа? — я почувствовала, как голос мой дрогнул. — Боря, я понимаю, что ты пытаешься быть рациональным, но это не просто работа. Ты это знаешь, и я это знаю.
— Мам, давай дождемся его возвращения и поговорим с ним, хорошо? — сын положил мне руку на плечо.
Я посмотрела на него, ощущая, как в груди растёт отчаяние.
Больше всего мне хотелось прямо сейчас позвонить Даниилу и высказать ему всё, что накопилось внутри. Каждый упрёк, каждую обиду. Спросить, как он мог…
Но этот презрительный взгляд Киры, её сдержанная насмешка и недоверие в глазах Бориса удерживали меня. Если я сейчас сорвусь, я только подтвердила бы их мнение о том, что я излишне эмоциональна, неспособна держать себя в руках.