Надежный тыл
Шрифт:
Я глубоко вдохнула, стараясь вернуть себе хоть немного самообладания.
— Хорошо, — наконец выдохнула я, глядя на сына. — Подождём.
Борис слегка сжал моё плечо, как бы поддерживая, и кивнул.
— Всё будет нормально, мам, — добавил он, хотя в его голосе я услышала сомнение.
Кира отвернулась, демонстративно поглощённая чем-то в своём телефоне. Её поведение только подливало масла в огонь, но я знала: если сейчас начну спорить с ней, я не смогу остановиться.
— Мама, может, тебе прилечь? — спросил
— Нет, — коротко ответила я, стараясь говорить ровным голосом. — Я справлюсь.
Но внутри я понимала, что эти часы до возвращения Даниила станут самыми тяжёлыми в моей жизни. Каждый миг ожидания будет тянуться, как вечность. И я не знала, что я скажу ему, когда он войдёт в этот дом.
4. Анна
Даниил приехал ближе к обеду на следующий день. От звука подъезжающей машины я вздрогнула, чувствуя, как сердце застучало так громко, что казалось, его могли услышать и за пределами дома.
Весь остаток вчерашнего дня я провела в нашей спальне, лежа на нашей кровати, которую мы делили 25 лет. Я не хотела ни ужинать, ни завтракать, и даже обычные звуки дома раздражали, словно напоминая о том, что моя жизнь не остановилась, хотя внутри меня всё трещало по швам.
Я хотела одного — чтобы ушла эта страшная, сосущая боль в сердце, чтобы исчезли эти образы, которые преследовали меня.
Закрывала глаза — и видела перед собой Даниила. Его руки, уверенно обнимающие Алину за тонкую талию. Его взгляд, обращённый к ней, а не ко мне. Эту молодую, гибкую хищницу, которая так легко взяла то, что я считала своим.
Стук входной двери разорвал тишину, словно выстрел. Я замерла, не двигаясь с места. Прислушалась к звукам внизу.
Боря встретил отца и что-то ему говорил, но разобрать слов я, увы, не могла. Тяжело поднялась и на негнущихся ногах вышла из спальни, спускаясь в общую гостиную. Ноги дрожали, но я заставила себя идти туда, где уже собралась вся семья.
Кира сидела с ногами на диване, уткнувшись в телефон, но взгляд её то и дело поднимался на нас.
Даниил стоял посреди комнаты, его фигура выглядела внушительно, но я заметила уставший вид: слегка мятая голубая рубашка, расслабленный галстук, белые снежинки, которые всё ещё таяли в его русых волосах.
Напротив него, напрягая плечи, стоял Боря. Его лицо было сосредоточенным, а руки сжаты в кулаки.
Мой взгляд метался между ними. Я не могла понять, о чём они говорят, но чувствовала напряжение, которое висело в воздухе.
— Мам, — заметив меня, обернулся Боря. Его голос звучал спокойно, но в нём проскользнула нота предупреждения, словно он просил меня сдержаться.
Даниил тоже повернулся, его карие глаза встретились с моими. Взгляд был серьёзным, но в нём я не увидела вины.
— Аня, — произнёс он, и в его голосе слышалась усталость, словно он понимал, что нас ждёт нелёгкий разговор. — Мы можем поговорить
Я сделала шаг вперёд, почувствовав, как внутри закипает смесь гнева и боли.
— Поговорить? — переспросила я, и мой голос дрогнул. — Ты хочешь поговорить?
— Да, — он ответил уверенно, но осторожно, словно проверяя, насколько я готова слушать. — Нам нужно всё обсудить.
Боря шагнул в сторону, словно освобождая нам место, но его взгляд был настороженным.
Кира закатила глаза, бросила телефон на подушку и саркастично пробормотала:
— О, начинается.
— Кира, выйди, — резко сказал Даниил, не отрывая взгляда от меня.
— А почему это я должна уходить? — возразила она, но её тон был больше демонстративным, чем серьёзным.
— Потому что это не касается тебя, — отрезал Боря, бросив на сестру строгий взгляд.
Кира что-то недовольно пробурчала, но встала и направилась к лестнице.
— Я наверху, если что, — бросила она через плечо, прежде чем скрыться из виду.
В гостиной повисла напряжённая тишина. Даниил сделал шаг ко мне, но я снова подняла руку, останавливая его.
— Говори, — сказала я, чувствуя, как горло сжимается. — Просто скажи мне правду, Даниил.
Он вздохнул, провёл рукой по волосам, словно собираясь с мыслями.
— Что ж, — вздохнул он, — не знаю, кто именно рассказал тебе об Алине, но я рад, что ты все знаешь.
Голос Даниила был как всегда сдержан и спокоен, а от этого мне стало совсем плохо. Где-то в глубине души я надеялась, я мечтала, чтобы он улыбнулся, назвал меня истеричкой, отругал за мнительность и сказал, что я все себе придумала.
Но он не собирался этого делать.
Он просто стоял посреди комнаты — спокойный и уверенный, как скала, и смотрел мне прямо в глаза.
— Ты хочешь сказать… — я сделала паузу, глотая горячие слёзы. — Ты хочешь сказать, что всё это… правда?
Даниил кивнул, как будто подтверждал какую-то очевидную истину, что-то, что не подлежит обсуждению. Его лицо было как каменное — на нём не дрогнул ни один мускул.
— Да, Аня, — сказал он тихо, почти буднично. — Ошибки нет.
Мир, который и так рушился, теперь разлетелся на осколки. Я не успела даже найти слова, чтобы выразить всю боль, как он добавил:
— И раз уж пошёл такой разговор — завтра я подам на развод.
Эти слова прозвучали как грохот грома. Я замерла, ощущая, как земля окончательно уходит из-под ног.
— Что? — прошептала я, не веря своим ушам. — Развод?
Он кивнул, его взгляд оставался спокойным, почти холодным.
— Да. Я не хочу продолжать этот фарс, — произнёс он, словно выносил приговор.
Мои колени дрогнули, я едва устояла на ногах.
— Фарс? — переспросила я, голос сорвался, став высоким и надтреснутым. — Фарс, Даниил? Это ты так называешь нашу семью? Наши 25 лет? Фарс?!