Надежный тыл
Шрифт:
— Аня… — начал он, но я перебила его.
— Нет! — крикнула я, чувствуя, как слёзы текут по щекам, горячие, солёные. — Ты думаешь, что можешь просто так это закончить? Ты думаешь, я это приму?
Боря шагнул вперёд, его лицо было перекошено гневом.
— Папа, ты что, совсем? — его голос прозвучал громко, почти раскатисто. — Ты хочешь просто так оставить нас? Оставить маму?
— Оставить вас — это кого? — резко развернулся Даниил к нашему сыну. — Тебя? Тебе сколько лет, Борис? Напоминаю — 22, а ведешь себя словно тебе
Боря стиснул кулаки, его лицо побелело от сдерживаемого гнева.
— Мама — моя семья! — выкрикнул он, его голос дрожал. — Я имею право говорить, когда ты делаешь такое!
Даниил фыркнул, качая головой.
— Семья? Семья — это не только слова, Борис. Это поступки. А ты что сделал для этой семьи? Что сделал, чтобы заслужить право говорить мне, как поступать? Ты до сих пор прячешься за материнской юбкой, что, скажешь не так?
Эти слова были последней каплей.
— Прячусь? — выдохнул Боря, его голос сорвался на крик. — Я прячусь? Да если бы ты хоть раз по-настоящему посмотрел на меня, увидел, что я делаю, что я пытаюсь…
— К сожалению, — отрезал Даниил, — видел. И то, что увидел — мне не понравилось. А поэтому заткнись. А если не можешь — вышел вон отсюда, и дай поговорить с твоей матерью.
— Не смей с ним так говорить! — вырвалось у меня.
Даниил горько усмехнулся.
— Когда он научится отвечать по-мужски, тогда и перестану. А теперь ты тоже помолчи и послушай меня, Анна! Развод будет оформлен в максимально короткие сроки — так будет легче и тебе и мне.
— И твоей шлюхе! — вырвалось у меня, как раскат грома.
Эти слова повисли в воздухе, как удар молнии.
Даниил сжал губы в тонкую линию, его взгляд на мгновение стал ещё более суровым.
— Перестань, Анна, — сказал он наконец, его голос звучал тихо, но в нём слышался металл. — Не надо опускаться до этого.
— Не надо? — я почувствовала, как голос мой дрожит от ярости. — Ты стоишь здесь, в нашем доме, и говоришь мне о разводе, потому что тебе «так легче»! Легче, Даниил? А как насчёт меня? А как насчёт наших детей?
Он устало вздохнул, но в его глазах не было ни сожаления, ни раскаяния.
— В чём проблема с нашими детьми, Ань? — сказал он, его голос был ровным, почти бесстрастным. — Один — совершеннолетний, вторая — скоро станет.
Он бросил быстрый взгляд на Кирин планшет, который всё ещё лежал на диване.
— Кира сама выберет, с кем ей оставаться, а Борис… — он повернулся к сыну, не скрывая холодной насмешки. — В двадцать два года, Ань, на минутку, пора бы уже самому начинать жить.
Его слова были, как удары молота, каждое слово било по нашей семье, разрушая её окончательно.
— Вылезти из-под
Я открыла рот, чтобы возразить, но он не дал мне шанса.
— В случае, если Кира останется с тобой, — продолжил он так же холодно, как будто речь шла о бизнес-сделке, — ты получишь алименты в полном объёме. Я не собираюсь бросать дочь.
Его слова звучали так, словно он делал мне одолжение, и это только усиливало мою боль.
— Помимо алиментов, — продолжал он, чуть ехидно улыбнувшись, — я оставляю тебе дом. Ты столько сил в него вложила.
Он усмехнулся, и эта усмешка резанула меня сильнее любого слова.
— Аж пять ремонтов за последние семь лет! Забирай. Документы на дом получишь при разводе.
Я стояла, сжимая руки, чувствуя, как внутри всё закипает.
— Остальное имущество, кроме фирмы, — добавил он, словно резюмируя, — будет поделено пополам. Компания останется полностью в моём распоряжении.
— Компания? — перебил его Боря, его голос был низким, но в нём звучала такая ярость, что я испугалась, что он сорвётся. — Это всё, что тебя волнует, папа? Компания?
Даниил обернулся к сыну, его взгляд был холодным, как лёд.
— Да, Борис, — ответил он. — Потому что это единственное, что имеет значение в этой ситуации. Компания — это результат моего труда. И она останется при мне.
— Компания стоит дороже, чем все ваше имущество вместе взятое раз в тридцать! — заорал сын, — очень благородно, папочка!
Даниил не дрогнул, не изменился в лице. Его губы изогнулись в холодной ухмылке.
— Считаешь чужие деньги, сынок? — спросил он с ледяной насмешкой. — Отличное начало карьеры. Только ты с подсчетами ошибся на порядок, экономист. Нолик добавь!
— А ты хоть понимаешь, что говоришь? — выкрикнул Боря, шагнув ближе. — Ты думаешь, что можно просто забрать всё, что имеет значение, оставить нас ни с чем, и тебе всё сойдёт с рук?
Даниил слегка приподнял брови, его взгляд оставался спокойным, но за этим спокойствием скрывалась опасная твёрдость.
— Да, думаю и да, сойдет, Боря! И только 25 лет брака и жизни в этом склепе, — он обвел руками дом, — останавливают меня от подобного шага.
Он, глядя мне в глаза, назвал наш дом склепом! Дом, в который я вложила столько сил, столько жизни, столько любви!
— На этом все, — закончил Даниил спокойно. — Слушать ваши истерики я больше не желаю. Еще одно слово, Борис, и полностью лишу тебя финансирования, в том числе и в учебе. Я устал за поездку, а мне еще нужно собрать вещи и уехать.
С этим словами он спокойно стал подниматься по лестнице в нашу спальню.
Я осталась стоять посреди комнаты, чувствуя, как всё внутри сжимается. Боря стоял рядом, его дыхание было тяжёлым, его руки дрожали.
— Мама, — прошептал он, но его голос сорвался.