Надежный тыл
Шрифт:
Анна сжала губы, её руки дрожали, но она снова не ответила. Её лицо выражало смесь стыда и бессилия. Анжелика попыталась что-то сказать, но замолчала под ледяным взглядом Даниила.
— Я жду, — добавил он, его голос прозвучал, как приговор. — Ты, мой надежный тыл, моя поддержка, ты, моя жена, ты, моя стена, та, благодаря которой я столь успешен и только благодаря которой построил свой бизнес. Ты, которая в больнице выла и кричала, что любишь меня, несмотря ни на что. Которая говорила мне, пока ехали в больницу, что
— Я пыталась, Даня…. Но счета… они были заблокированы……
— Почему не обратилась к друзьям, помимо Коли? Ах да, может потому что за последние пять лет из друзей в твоем окружении почему-то осталась только Лика? Почему не продали машину Бори? Купленную, кстати, на мои деньги…Хватило бы… мы примерно так и приценили…. Впрочем, можете не отвечать. Запись разговора в кабинете Коли я посмотрел. Печально, Ань. Очень. Ладно бы, Ань, ты была бы честна, хотя бы сама с собой и честно признала меня предателем, не сидела бы в больнице, не рыдала бы, не устраивала спектакли. Это бы я понял и принял — это нормально. Я причинил тебе боль — ты не обязана была…. Но тебе хотелось трагедии, жалости, тебе снова нужна была роль жертвы! Ты упивалась этой ролью, ты в ней жила. Это даже не лицемерие, это высшая степень отрыва от реальности.
— Боря…. Он не отказался, он…. Он просто сам продавать стал!
— Ань, — Даниил чуть наклонился в ее сторону, — он ее даже на продажу не выставил.
Лицо Анны казалось потрясенным, она переводила затравленный взгляд с мужа на сына и обратно.
— Боря….
— А ты даже не проверяла так ведь? Зачем…. — горько усмехнулся Даниил.
— Кто бы…. Кто бы смог! — закричала Анна, наконец, плача в голос.
А мне захотелось выть. Запустить стаканом в стену, а еще лучше в Даниила или Анну.
Даниил резко встал, и его спокойствие, тщательно сохраняемое до этого момента, разрушилось в одно мгновение. Его лицо исказилось от ярости, голос взревел, как гром, сотрясая комнату.
— Она смогла, Ань! — выкрикнул он, его взгляд сверкал ненавистью. — Та, которую ты крыла последними словами!
Анна вскрикнула, её слёзы лились ручьём, но Даниил не остановился.
— Та, которая мне ничем обязана не была! — продолжал он, его голос разрезал воздух, как нож. — Та, которая не позиционировала себя моей женой!
Он сделал шаг вперёд, почти нависая над ней, и его слова звучали как молнии, бьющие в самое сердце.
— Та, на которую ты и твои суки вылили не ведро, бассейн помоев!
Я сидела, чувствуя, как дрожь пробегает по всему моему телу. Его слова резали, как лезвие, и больно били по всем, кто был в комнате.
— Она нашла! — выкрикнул он, его голос стал ещё громче, его ярость достигла апогея. — За пять дней! Она не сидела в больнице, не кричала на весь свет о своей любви!
Он сделал паузу, глубоко дыша, но его ярость
— Вырвала себе сердце! — закончил он, его голос дрогнул, но это был дрожь не слабости, а боли. — Продала все, что у нее было! Все, Аня! Понимаешь ли ты это? Она своего друга продала, чтоб мне жизнь спасти! — продолжал он, делая шаг вперёд, его голос становился всё громче. — Вы, бляди, живущие на всём готовом, машину для меня пожалели!
Он резко обернулся к Борису и Анжелике, его взгляд обжигал.
— А она вырвала самое ценное! — выкрикнул он, его голос сорвался, но в нём звучала горечь, которую было невозможно игнорировать.
Его глаза снова метнулись к Анне, и он стиснул зубы, пытаясь взять себя в руки.
— Знаешь…. Что привело меня сейчас в бешенство? То, что я оказался прав во всем! Что как дебил надеялся на ошибку, хоть на одну ошибку в отношении тебя и Бори! Хоть на одну! Да, наши с тобой отношения иссякли, бывает…. Но…. Ань… 25 лет! 25 лет я был для тебя только машиной, банкоматом! Без боли, без эмоций, без чувств! Знаешь, что я сейчас хочу, Ань, сделать? — его голос стал ниже, но в нём чувствовалась опасная угроза и дикая боль. — И с тобой… и с собой…. И….
Анна замерла, не в силах даже поднять голову.
— И только присутствие юристов меня от этого останавливает! — добавил он, резко махнув рукой в сторону Павловского и Короткова, сидевших неподалёку.
Тишина, повисшая после его слов, была оглушительной. Каждый в комнате чувствовал напряжение, которое можно было резать ножом.
Я почувствовала, как мои руки дрожат, а глаза наполняются слезами. Его слова были как удары, но в них была не только злость — была и правда, которую он обнажил перед всеми.
— Ты этого не заслуживаешь, — наконец произнёс он, обращаясь к Анне, но его взгляд снова задержался на мне, и в нём на мгновение мелькнуло что-то тёплое. — Все уйдете отсюда с голой задницей! Пожили для себя и хватит. Не прощу! Ни за Киру! Ни за себя!
Он вернулся на свое место, стараясь взять себя в руки.
— Господин Сокольский, — рискнул прервать тишину адвокат Анны, — по закону…
— По закону, хотите, значит? — зло развернулся к нему Даниил. — Отлично. Будет вам по закону. По тому самому закону, которого вы так жаждете, и которого я так стремился избежать!
Он шагнул к сейфу и достал из него бумаги.
— Ознакомьтесь, — бросил их перед Коротковым.
— Брачный договор? — он поверить не мог и перевел глаза на Анну. — Вы о нем не упоминали…
Даниил, словно наслаждаясь ситуацией, слегка наклонился вперёд, его тон стал ещё более ядовитым:
— Нет, не упоминала, — сказал он, почти насмешливо и ядовито. — Видимо, посчитала, что никогда не придётся о нём вспоминать. Или забыла…. Анечка у нас никогда умом не блистала. Я, к слову, тоже не хотел его доставать….