Надгробие для живых

Черненко Никита

Как-то незаметно передо мной выросли ворота вместе с охранником, причём привратник был тот же, что и вчера, разве что он выглядел задумчиво, а туманный взгляд уходил куда-то за горизонт. В правильную сторону смотрит: туда мне и дорога.

— А можно выйти? — у меня снова по лицу поползла улыбка.

— А? Нельзя! До следующей смены никого не выпускать, начальство приказало.

— Так я ведь на двадцать минут, не больше.

— Да хоть на одну! Всё равно нельзя, пока ситуация не разрешиться.

— Какая ситуация?

— Так, Сэм, иди отсюда, не мешай.

Подобная

конспирация настораживала ещё больше. Конечно, нас старались не выпускать из города без крайней нужны и должной подготовки, но ведь я имел как минимум один из пунктов! Подобная паранойя кажется по меньшей мере подозрительной, если уж не странной, что, впрочем, не мешало мне попытаться выйти чуть позже. Хотя, если опять не выпустят, выбора у меня особо и не останется: либо поверить Джону на слово, либо выкинуть эту идею из головы до лучших времён.

Да, только как её можно выкинуть, если это может стать подтверждением или опровержением истории! Оружие, сделанное где-то в округе, я уж точно узнаю, а если там действительно нечто непонятное, то кто знает, вдруг он и правда вышел из своего этого Манчестера? Кто вообще придумал такое бредовое название!

Ещё немного потоптавшись возле ворот и поняв, насколько серьезен привратник в своих намерениях никого не пропустить, я переулками добрался до дома и вошёл, заперев дверь на ключ.

Баночка так и стояла в прихожей, где я её и оставил. Найдя особо ненужный мне кусок неизвестно чего в качестве подложки, я высыпал на неё небольшую горку чего-то отдаленно напоминающего металлическую стружку, только более круглую и принявшую хоть какую-то форму, а затем, скорее по незнанию поджёг дареным от отца огнивом, которое он домнашел где-то на вылазке. Сначала эффекта совсем не было, но чуть позже порошок зашипел, задымился, заискрился и через пару секунд потух, испуская едковатый, черный дым.

— Порох! — возглас непроизвольно вырвался из меня и я продолжил эксперименты, используя более сильные источники огня. Поджёг свечу и поднёс обратно, и снова тот же результат! Только почему он так неохотно горит и так недолго? Где-то тут всё равно есть подвох, точно! Может, он разбавленный?

Но нет, весь порошок оказался совершенно однородным, на ощупь и не поймёшь, есть ли тут какие-то примеси, или это всё и есть порох. А может, он так и работает? Надо будет спросить об этом Каса.

Пока я веселился с черным порошком, под потолком уже собрался дым. Надеюсь, что жилище не провоняет им, но что точно можно сказать, так это то, что результат меня порадовал!

На улице вечерело. Неожиданно я понял, что пропустил ужин, глаза всё больше напрягались, чтобы разглядеть что-либо в потёмках, а подложка успела закоптиться. В дверь кто-то дотошно стучал.

— Сэм! — открыв, я увидел Каса с двумя винтовками на плечах. — Ты что, тут весь день сидишь? Погоди… Что это за запах?

— Мне срочно нужно тебе кое-что показать! Проходи! — Кас никогда не входил в

, а предпочитал оставаться в дверях, из-за чего сейчас он нехотя пришаркивал по полу. — Заодно и скажешь, прав ли я.

Пройдя в комнату, у Каса на секунду загорелись глаза. Но после этого, к моему удивлению, лицо его снова приняло скептический

вид и он сухо отметил:

— Сэм, срок годности пороха около трёх лет, он уже семьдесят раз просрочен.

— Нет, это не староисторический. Его сделали в наше время.

— Дай-ка бумажку, — он сам нашел на первой полке кусок бумаги в клетку, сложил его, образовал жёлоб и засыпал туда немного пороха. Затем он взял уже догорающую свечу, поджёг порошок и засчитал время.

— Это… Хм. Похоже на дымный порох, конечно, но судя по времени горения, он больше похож на пистолетный. Дай мне, наверно, его. Посмотрим, что с ним можно сделать.

— То есть это порох?

— Если бы он им ни был, то и не горел бы. Он ещё влажный слегка. Надо его высушить как следует и потом ещё посмотреть. Может, и хороший. Я ведь тоже не специалист. Я к тебе по какому делу-то, — он передал мне винтовку. — Держи.

— Что, уже?

— Нет. Андерсона нашли. Его лунатик погрыз.

— Куда это он выходил вчера за стены?

— В том-то и дело, что его в городе убили.

— То есть?!

— То есть возможно, что прямо сейчас где-то в городе отсиживается лунатик, и даже не факт, что один.

— Так а как они перебрались через стены? Не заборчик же, не перелезть!

— Не знаю, может, подкопался. Или дыра где-нибудь есть, перелез все-таки, в конце концов. С этим разбирается охрана города, а ты просто постарайся не выходить никуда ночью и сидеть тихо, как и умеешь.

— Я ведь могу…

— Знаю, что можешь. Только можешь ты в поле, а в городе вообще мало кто может драться с лунатиком. Это их стихия, их охотничьи угодья, и их дом. Потому сделай мне одолжение и не суйся на вражескую территорию в то время, когда он сильнее всего. Не опозорь себя, Сэм. — Кас вышел, не дав мне ничего сказать в ответ. Иногда это ужасно раздражало.

Однако делать было нечего. Я включил аккумулятор, погасил свет и сел возле окна. Улицы уже были пустыми, в других окнах тоже всё стемнело, но зато фонари светили будто ярче обычного. Но действительно стало неуютно тогда, когда по крышам забродили прожекторы: впервые, когда они светили не за городскими стенами, а внутри них. Лёгкое чувство голода подбивало быстро дойти до тумбочки и взять свой неприкосновенный запас, но ноги не слушались. Я буквально врос в пол, превратившись в часового, неспособного двигаться ни то от страха, ни то от ещё неизведанного мной желания защитить не столько себя, сколько других. И плевать, что две трети людей я даже не каждый день вижу, три четверти я не знаю, а на большинство знакомых мне ещё и наплевать. Если Кас дал мне винтовку, значит я должен сделать всё, что в моих силах.

Становилось душно, и я распахнул окно. Гудение купола в этот раз не только не успокаивало, а скорее тревожило ещё больше, когда слышать нужно каждый шорох. Пялиться в дома становилось утомительно, и на миг захотелось спать. С неба засветила полная тусклая луна, по положению которой я определил время: около полуночи. После полуночи даже самый терпеливый хищник теряет самоконтроль, потому что голод становится сильнее. И если кто-то несётся на тебя после полуночи, стоит думать, что он смертельно голоден.