Надгробие для живых
Шрифт:
— Что вы делаете?
— Я?! Я творю! Я запечатлеваю!
— Запечатлеваете?
— Конечно! На наших глазах творится история, идиот! — он улыбнулся чёрными зубами и побежал дальше, отпрыгивая от падающих на него трупов.
Какую историю? Зачем ей посвящать картины? Чтобы потом вот так же плясать вокруг них, восторгаясь непонятном чем? Как по мне, посвящать истории памятники искусства — дело столь же неблагодарное, как переносить гору снега лопатой. Нарисуй, чтобы через несколько лет о твоей картине забыли, напиши, чтобы весь твой труд превратился рано
Руки павших солдат зашевелились, словно в них не было костей, а ближайшие начали сдавливать мне ноги, буквально ломая их и утаскивая под землю. Отстреливаться не было возможности: руки тоже скрутили, а после и вовсе вывихнули другие, бледные и грязные руки.
День 4
— Сэм! Скоро идём дальше, хватит спать!
— Да дай ты ему выспаться, — зевая, сказал Джон.
— Интересно это оно выходит! Как меня будить, так «вставай, принцесса», а как ему спать, то пусть дрыхнет?!
— Он дежурил, в отличие от тебя.
— Теперь ты будешь это использовать до скончания времён! Давайте я тоже буду дежурить, а потом спать сколько влезет!
— Ты и получаса не продержишься, как заснёшь! — давясь смехом, выпалил Джон.
— Ах, так вот как мы заговорили? Следующую ночь я одна дежурю! Вот увидите, я смогу за себя постоять!
— Ну-ну. Ловлю на слове.
— Чего?
— Выражение такое — «ловлю на слове». Теперь не отвертишься.
— Да пошёл ты, ненормальный!
— Во, таких девушек в бункере добрая половина: сама орёт, другим спать не даёт. Доброе утро, Сэм.
— Ага, — добрым, впрочем, оно для меня не было. — Какой план на день?
— Идти дальше. Кас пошёл осмотреть местность. По прикидкам, через пару дней подойдём к этому вашему лесу.
— А за ним что?
— По старым картам, возле него находился небольшой городок. Небольшие дома наверняка уже ушли в снег, но кто знает: вдруг там были многоэтажки.
— Что-что?
— Дома многоэтажные. Ну, девятиэтажные там, семнадцатиэтажные и прочие. А были ещё такие, которые под облака уходили! Их так и называли: небоскрёбы.
— Откуда ты всё это знаешь?
— Да отовсюду. Бабушка ещё в детстве мне про них рассказывала: она родилась тогда, когда люди с поверхности на связь выходили. Плюс нам в школе объясняли, как оно всё раньше было.
— Круто…
— А вас что, этому не учили?
— Охотников точно нет. Нас в детстве учили оружие держать и правильно ногу ставить, чтобы снег тише хрустел.
— Жестоко, но я понимаю. Выживание, все дела…
— А откуда вы в бункере еду берёте?
— О-о, парень! У нас там всё схвачено. Даже животные есть! Ты таких сейчас на поверхности не найдёшь!
— Серьёзно?
—
Он кинул мне в руки какую-то железную банку без крышки. Что ещё за шутки.
— Свинина! Она в такой банке может годами храниться где угодно, и ничего с ней не станет.
— А открывать как?
— Так ножом! Надавил и пошёл по кругу. Это тебе на завтрак, за то, что поддержал план.
Как и посоветовал Джон, я попробовал открыть банку с помощью ножа, что вышло на удивление легко. Внутри оказался розовый замёрзший кирпич, застывший в жире, но несмотря на вид, пахло чудесно.
— Только разогрей для начала. Тушенку холодной есть крайне не рекомендую.
— Я уже понял. И что, прям так можно?
— Ну да, это ж металл. Не расплавится.
Я поставил банку максимально близко к костру и через пару минут жир растаял и забурлил, раскачивая большой кусок мяса. Я попробовал небольшой кусок и просто не поверил, что бывает такой вкус.
— Это божественно!
— И это-то без хлеба! Мечта любого, скажу я тебе. Но дают такую у нас редко: запасают на случай чьего-то ухода или какой-нибудь чрезвычайной ситуации.
— Какие в бункере ещё могут быть проблемы? Сиди себе, радуйся, что не снаружи!
— Ну, помню, как кто-то пролез в систему вентиляции, народ начал чуть ли не с ума сходить. Мы три дня искали, что это было, а оказалось, что датчики движения дали сбой из-за скачка напряжения. Казалось бы, такая мелочь, а почти хаос начался.
— У нас так тоже напряжение скакало. Когда зимой буря начинается, купол искрил порой.
— Потому часть людей в бункерах и укрылась. Представь, если бы из-за этих искр в других куполах случился сбой, и все внутри мгновенно погибли? Кому возрождать цивилизацию? Ты ешь давай, нам идти скоро.
— А долго?
— Как получится. Лень может и является двигателем прогресса, но не в нашем случае. Сара может быстро устать и тогда придётся остаток дня проводить на привале. Было бы намного проще, иди мы подготовленной тройкой.
— Она не уйдёт.
— Это и слепому видно. Ей хочется показать себя и хотя бы для самой себя казаться полезным членом общества. Да и чего тут: я и сам бы поступил так же. Уж всяко лучше, когда она старается принести пользу, а не ворует где попадётся.
— У вас не воруют?
— С нарушителями разговор короткий. Дверь открыта, иди гуляй. Главная разница между изгнанным и ушедшим в том, что вторым дают вещи в дорогу.
— Да уж, — говорить хотелось всё меньше: завтрак стынет. Пока я ел, Кас вернулся и со своим обычным видом сел рядом.
— Ну как?
— Направление-то верное, только я не знаю, как ты собираешься идти дальше.
— А что там?
— Лес.
— Ещё один?
— Да нет, похоже, уже тот самый.
— Ну, так и чего?
— Так и чего?! Мы в том лесу десяток людей потеряли, а ты собираешься в три с половиной человека пройти сквозь весь лес! Ты хоть представляешь, какую площадь он занимает?!