Надо помочь бабушке
Шрифт:
– Тогда иди в банкиры, - посоветовал Максим.
– Тебе хорошо говорить... Иди в банкиры, - покачал головой атаман.
– А ты знаешь, какие налоги [39]в нашем Счастливом Королевстве платит банкир?
– Представления не имею, - признался Максим.
– И хорошо, что не имеешь. Ты бы в ужас пришел. Тридцать восемь процентов!
Максим сделал вид, что пришел в ужас.
– Узаконенный грабеж. При таких налогах не уснешь. Все время химичить надо, искать самые глухие офшоры и рассовывать по ним капитал. Думаешь,
– Думаю, что не легко, - согласился Максим.
– Но и это еще не все. Представляешь, попался где-нибудь в дороге, банкир дружинникам барона. Его мигом в замок отведут, и в темницу. А потом этого банкира доить начинают. Заведут в пыточную камеру и станут уговаривать, чтобы он пожертвовал на экологию, на охрану окружающей среды, на борьбу с глобальным потеплением климата... Как же он не пожертвует, если в камере и раскаленное железо, и удавки всякие, и иголки, чтобы под ногти загонять. Если с ним душевно пообщаться - лет десять можно жить припеваючи и одни макароны кушать. Потом надо другого банкира ловить. Так они же хитрые, и охрана у них со специальной подготовкой. Попробуй, отлови такого.
– Ты сейчас, как барон или как банкир рассуждаешь?
– Как дальновидный атаман. Ничего я еще не решил. Полной уверенности у меня нет.
– Трудная у вас, разбойников, жизнь, - посочувствовал Максим.
– - Особенно у атаманов.
– Вот ты меня понимаешь, - обрадовался Загогульский.
– Все только посматривают: выкрутишься ты или не выкрутишься. Никто не посочувствует, никто доброго слова не скажет. А иногда так хочется услышать доброе слово, - атаман с великой признательностью посмотрел на Максима, но целоваться не полез.
– Кстати, у меня к тебе дело, - Максим будто бы совершенно неожиданно вспомнил о Бахе.
– Тебя просили передать нашего дракона заказчику завтра утром?
– Не знаю, что и делать, - атаман закручинился и тоже искренне. Хорошо это у него получалось.
– Надо мне его отдать. Понимаешь, там большие люди сидят. Хищники. Связи у них...
– Загогульский посмотрел куда-то вверх, давая понять, что связи у хищников очень высокие.
– Тебе хорошо, ты уедешь, а мне с ними дело иметь... Они разнести мой лес, не хуже твоего джинна могут: раз-два и на растопку! Нет, ты не подумай, что я их боюсь! Я никого не боюсь. С моими молодцами я сам кого хочешь напугать могу. Но ты же понимаешь, правила игры диктуют они. И в отказ не уйдешь, сразу такая буза начнется, мама не горюй! Передел сфер влияния, терки, разборки, стрелки и сразу найдутся желающие атаманскую казну поделить. Чтобы всем поровну... А мне это надо? Вот и приходится общаться. А у них все схвачено. Система. Против системы не попрешь, - он посмотрел на Максима, и взгляд его требовал сочувствия.
Максим нахмурился, изобразил сочувствие.
– Если я его не выдам, - продолжал жаловаться Загогульский, - военные мне всю карьеру испоганят. Устроят в моем лесу маневры, или вовсе эту местность под полигон отдадут. И все. Прощай банда, прощай доходы. Кого я смогу грабить на полигоне? Так что никаких перспектив:
– Переберись грабить в другое место, - попробовал посоветовать Максим.
– В какое другое место!
– вскинулся атаман.
– У нас тут все доходные места давно поделены и переделены. В пустыню, что ли идти, караваны грабить? Так караваны у нас раз в год проходят. А в пустыне сплошной песок: ни жратвы, ни воды. Если от голода не сдохнешь, так от жары высохнешь.
Он грустно смотрел на Максима, и тому, действительно, стало жалко атамана, которому в пустыне будет некого грабить. Загогульский почувствовал это.
– Они же вашему Баху ничего не сделают?
– бросил он пробный шар.
– Поспрашивают о чем-нибудь, потом отпустят.
– Нет, - возразил Максим, - Не для того они за Бахом охотятся, чтобы отпустить его. А наш план по осмотру исторических ценностей? Его сам герцог Ральф утвердил. Что герцог скажет?
– Вот я и думаю, - сразу сменил тон атаман, - что нельзя нашего Баха военным отдавать. Такое сорвет планы герцога. Он мне этого не простит.
– Так - согласился Максим.
– Не простит и даже хуже того...
Оба помолчали. Каждый ждал, что предложит другой. Первым заговорил Максим.
– Есть идея, - сказал он.
– Конструктивная.
– Выкладывай, - без особой надежды откликнулся атаман.
– Начнем с того, что ты нашего Баха должен с соответствующей охраной отправить заказчику к Старой мельнице.
– Так.
– А я, Агофен и Дороша, личности свободные, тоже можем прогуляться к этой мельнице.
– Подожди, подожди...
– Загогульский соображал быстро.
– Давай-ка я продолжу...
Они еще долго сидели, обсуждая план, и отрабатывали детали. Постепенно план Максима превращался в остроумный план атамана Гвадирога Загогульского. Загогульский, он такой - всегда что-нибудь особенное придумает! Разошлись довольные друг другом.
Эмилий, Агофен и Дороша ждали Максима, ждали результатов его разговора с атаманом.
– Наш план принят полностью, - доложил Максим.
– Завтра утром они пойдут продавать Эмилия. Мы идем следом. Разбойники получат деньги и уйдут. А мы попросим заказчиков, которые явятся за Эмилием, рассказать, почему они так усердно охотится за ним. Я думаю, не из-за того, что он Заслуженный библиотекарь Гезерского герцогства. Кое-какие детали нам сейчас надо отработать.
Обсуждая все детали, все мелочи и подробности предстоящих действий своего небольшого отряда друзья засиделись допоздна.
Ночь была безлунной, но на поляне было светло от множества костров. Разбойники тоже не спали. Одни готовили поздний ужин, другие просто отдыхали... Агофен распахнул окно. В комнату стали долетать запахи жареной говядины, подгоревшей каши, а вместе с ними, отрывки разговоров и шутки, понятные только самим разбойникам. Потом сочный баритон неторопливо затянул:
Темная ночка, да дым до небес,
Все мы разбойники - парни крутые.