Наедине с собой
Шрифт:
Я не верю ни в мистику, ни в приметы, ни в прочую святость или чертовщину. Но когда набирал
этот текст и правил, то вдруг с изумлением увидел: в последней строфе «за Україну» нет. Хотя
было. Конечно, никакого божьего промысла я здесь не вижу. Скорее всего, ткнул пальцем не в то
время и не в то место. Однако совпадение, что ни говори, – налицо.
***
Домой пришел под утро. Гулянья по поводу 50-летия Великого Октября получились знатными.
какие фейерверки!
Однако один маленький нюанс праздник испортил. Не знаю, как другие, но я был уверен, что
именно в этот день капиталисты обязательно нападут на СССР. И эта тревога на подсознательном
уровне немного смазывала эффект.
Слава Богу, обошлось без войны!
***
Обеспечиваю надежную крышу социализму в черепичном цеху кирпичного завода. Работа
несложная, но требующая недюжинных физических данных, которыми, чего там скромничать, я
обладаю.
Моя задача состоит в том, чтобы, нагрузив тачку песком, прикатить ее в цех, вывалить. Везти ее
нужно по узкой металлической «ленте». Сантиметр-другой в сторону – и, соскользнув на грунт, тачка переворачивается. Ее, нагруженную с горой, виртуозно мог гнать только один человек –
огромный, как шкаф, Иван Мазепа. Но уже через недельку я составил ему достойную
конкуренцию, после чего меня в коллективе зауважали.
Дальше в придачу к песку на носилках заносили со склада цемент. Массу лопатами перемешивали
и, когда она была готова, лопатами перебрасывали на дергающееся, словно в параличе, сито.
Просеянная таким образам заготовка служила сырьем для черепицы, которую производят за
стенкой.
***
Оригинальный мужик живет на нашем «кутку». Этакий молчаливый медведь Телюк. Рот
открывает только в крайнем случае. Но зато, как сказанет…
Вот и на днях, разговор у честной кампании зашел о Великой Отечественно войне, о победителях, заслуживающих всяческой благодарности потомков. А Телюк вдруг и говорит:
– Какие герои? Какая благодарность?!
– ?!
– Показывают в кино: бежит, а ему навстречу немцы снаряд выпускают. Он его, расставив ноги
пошире, перепрыгивает и бежит дальше. Это, что ли, герой? Все герои остались лежать на полях
боев. А награды вручали тем, кто оставался жив. Идя сзади.
Конечно, не во всем, думаю, «критикун» прав. Хотя какая-то доля правды в его словах, безусловно, присутствует.
1968 год
Новый год встречал вместе с друзьями Николаем Божко и Петром Халеевым на квартире у
последнего – его родители уехали к родственникам. Ну и, конечно же, подумали о девушках: какой без них
прийти не сама, а привести нам с Николаем компаньонок.
Закупили вина, водки, закусок, достали гитару (Петр немного играл). Ну, и стали ждать. Увы, пришла только знакомая хозяина хаты. Так что пришлось нам с Николаем общаться с
поллитровками. Надо сказать, что «с горя» мы это делали весьма и весьма активно. Но не до такой
степени, чтобы в определенный момент не понять, что пару нужно хотя бы на некоторое время
оставить наедине. Деликатно удаляемся в отдаленную комнату.
Друг разваливается на кровати, а я беру в руки находящуюся тут гитару. И начинаю… играть, чего
никогда не делал. А потом еще и петь песни на стихи Есенина. Вошел в такой раж, что едва не
рвал струны и собственные жилы. Мне казалось, что получается настолько классно, что словами
не передать. И вдруг я слышу какие-то непонятные всхлипывания. Разув глаза, увидел: это в два
ручья плачет Николай Б. И, опережая меня, сквозь рыдания произносит:
– Когда ты так научился играть на гитаре?
И тут я поверил, что у меня действительно все получалось. Снизошло наитие? Или оставил
рассудок?
***
И снова снег, и снова холод.
Зима, зима! Я так же молод!
***
Всю неделю (а на улице стоит еще та холодрыга!) езжу в деймановский карьер за песком.
Инструмент – лом и лопата. Транспорт – бортовая машина, что удручает больше всего: песок
приходится не только загружать, но и разгружать (самосвал вторую операцию выполняет без
вмешательства «лопатооператора»). За день успеваем сделать только две ходки. Ведь в карьере
мне приходится вовсю махать ломом, чтобы отколоть кусок песка.
Вчера чуть не перевернулись. Хорошо, что все произошло в пол, а не в городе на дороге со
встречным транспортом. Гололед – я вам доложу: сплошное зеркало. И машину завертело.
Зацепись она о любой бугорок колесом – торчать нам вверх колесами. Однако обошлось. Во
многом благодаря искусству водителя. Кстати, крутил он баранку по ходу заноса, а не против, как
для торможения, как сделал бы я, окажись на водительском месте. Когда он пришел в себя и вытер
пот со лба, то объяснил, почему поступил так, а не иначе. Оказывается, сию премудрость знает
любой шоферюга. Если крутить против, во сто крат возрастает вероятность опрокидывания. А
заносу нужно не противиться, а «помогать». Что ж, видимо, правда, если мы устояли.
***