Наедине с собой
Шрифт:
территории, рабы или иные ценности (исключительно в нашем, земном, понимании)?
***
В армию меня провожала Лида К. Любил ли я ее, сказать трудно. Но некоторое время мы
встречались. Да и неудобно такому фраеру, как я, идти на службу не «провожатым».
В/ч 32154 и 56653. Армейские будни (1969-1971 гг.)
1969 год
В принципе
умению писать. Постепенно я стал штатным «письмоводителем» – кропал письма невестам
«дедов». Ни тебе нарядов вне очереди, ни сержантских придирок: чуть свободная минута, как тут
же у моей койки – очередной «заказчик». Коротко обрисовывает что к чему, и я берусь за дело.
Смех смехом, но сержанту Геннадию Пащенко невеста из Донецкой области не писала целый год.
А после того, как «душещипательное послание» состряпал я, она ответила. И первыми словами
(письмо читали всем взводом) были: «Генка, милый, ты так никогда не писал…».
А что, талант – его гранатами не забросаешь и в окоп не зароешь!
***
Через два месяца Лида К., поступившая в техникум, перестала писать. Такая вот она, верность тех, кто провел ребят в армию!
***
К моим мольбам холодна вьюга.
И ты – я вижу – не теплей.
Ну, что же, милая подруга,
Как говорят, гуляй и пей.
– Эй, друг! Налей-ка мне, налей!!
***
Новый год в армии – да еще первый! – событие волнительное. Скинувшись втроем, загодя купили
«фитиль» самогона, баночку сгущенки. Снега насыпало выше колена, мороз тоже, несмотря на то, что область – Одесская, шпарит. Так что все – как в сказке!
Где-то в 20.00 дневальный сообщил, что в расположение едет дежурный по гарнизону; не
исключен и глубокий шпон. Дабы не остаться без выпивки, я вынес бутылку на улицу и воткнул
ее в снег. Поверху замаскировал, как учил старший сержант. К счастью, обошлось без шухера.
Хотя дежурный появился уже перед самым отбоем – около 23.00.
И вот приближается Новый год. Я выхожу за «фитилем», друзья открывают баночку со
сгущенкой. В темноте, сидя на кровати, достаем пластмассовый стаканчик для бритья и наливаем.
По очереди тянем, запивая сладким молоком и удивляясь, как это мы остались даже без хлеба.
Когда подошла моя очередь, я ощутил, как вместе с самогоном (сквернейшего, кстати, качества) в
глотку лезет мыльная щетина, оставшаяся после бритья в стаканчике. Но разве станешь обращать
внимание на такие мелочи в праздничную ночь?
Прикончили мы бутылку, и я отправился на второй этаж
за стенку, направил свои стопы вдоль длинного коридора в сторону туалета. Кажется, не дотянув, разок не удержался.
Утром, с подъема, в казарме нездоровый шум. Особенно усердствует старшина Бевзюк (отличный
мужик!):
– Нет, дневальный, вы мне объясните, как в расположение смогли пронести едва не полный бидон
молока, а вы ничего не видели?!
Оказывается, я вчера, идя по стенке к туалету, все время поливал пол молоком (сгущенка в
желудке превратилась в обыкновенное) – сплошняком метров шесть. То, что это блевотина, никому и в голову придти не могло, настолько натурально выглядел диетический продукт (запах
спиртного за ночь выветрился). Так и не установили, откуда в казарме в новогоднюю ночь взялось
столько свежего разлитого молока.
1970 год
Попал в одесский госпиталь с глазами (у меня с детства с ними проблема). Тут же черканул пару
слов пирятинским ребятам (двоюродные браться) из параллельного класса: они поступили в
институт инженеров морского флота. Спустя три дня они пожаловали ко мне в палату. Само
собой, тут же договорились, что они принесут мне гражданскую одежду, дабы я мог по вечерам
ходить в самоволку. Сказано – сделано. И зажил я двойной жизнью: днем – в госпитале, а ночью у
ребят в общежитии.
Да, гражданскую одежду надо было надежно прятать. Ведь шмон в палатах проводили регулярно.
И ту я вспомнил знаменитый рассказ Эдгара По: лучший тайник – самое видное место. И начал
прятать одежду в диван, который стоял в общем зале перед телевизором. Мимо него по несколько
раз в день проходил едва не весь персонал госпиталя, но кому пришло бы в голову лезть в диван?!
Ай да, рядовой, ай да, сукин сын!
А надо сказать, что у меня появились товарищи-солдаты из других частей, также находящиеся на
излечении, – грузин и армянин. Узнав, что я имею возможность регулярно бывать в самоволке, они начали брать у меня гражданскую одежду на прокат. Но поскольку ходить им приходилось по
очереди (вдвоем даже советские солдаты в одни брюки или рубашку не влезут), пришлось просить
ребят-студентов поднести еще один комплект. Что те не преминули сделать. Жить стало еще
лучше, еще веселее.
Но вдруг грянуло ЧП. Эти два остолопа, вернувшись из очередной «вылазки» в дупель пьяными, засунули одежды в диван кое-как. Утром через зал шагает заместитель начальника госпиталя и