Накануне
Шрифт:
Посол, несмотря на его плотную колллекцию, живо подскакивает с дивана.
– … Давайте говорить на чистоту, – продолжает хозяйка после того как посол с Ольгой вышли из гостиной – я правильно поняла, что хотели что-то обсудить наедине? Так в чём ваш интерес?
"Проницательная женщина".
– Да, правильно, Марджори. Мой интерес и интерес людей из правительства, которых я представляю, в получении от вас консультаций и помощи в продвижении наших интересов в САСШ.
– Какого рода интересов? – Насторожилась она.
– Речь идёт об импорте американской промышленной продукции. Например, о приобретении алюминиевого
– Понимаю, – кивает она головой. – я немного знакома с обстановкой в алюминиевой идустрии, так как моя компания покупает в "Алкоа" алюминиевую фольгу для упаковки шоколада. "Алкоа" – монополист на нашем рынке. В связи с этим, насколько мне известно, в её адрес Государственный Департамент готовит обращение в суд с обвинениями в ценовом сговоре и других злоупотреблениях. Следующий год будет трудным для неё. Правительство, наверняка, будет давить на "Алкоа" чтобы она признала свою вину, в связи с чем станет вставлять палки в колёса с выдачей экспортных лицензий… Поэтому я бы посоветовала вам обращаться к её дочерней компании в Канаде. Я сама предпочитаю покупать там фольгу не только для своих канадских филиалов и хорошо знакома с руководством.
"Это я хорошо зашёл".
– Спасибо за совет, Марджори, со своей стороны буду рад встретиться с вашим техническим специалистом: в производстве этой банки есть несколько секретов.
– Отлично! – Миссис Пост поднимается и протягивает руку. – Надеюсь на дальнейшее сотрудничество. Пойдём искать наши половинки. Не смущайся, я сразу заметила как вы смотрите друг на друга…
– Почему ты не взял с собой саквояж? – Шепчет Оля мне на ухо, пока мы поднимаемся по лестнице отеля "Брэйкерс".
– Сложности… – отвечаю ей с закрытым ртом. – посол говорит, что президент не против построить для СССР линкор типа "Норс Каролайна" САСШ на негосударственной верфи, но морское министерство категорически против продажи какой-либо техники позднее 1930 года. Расходимся, покажешь мне Карповского, проверь всё вокруг и бегом звонить Эйтингону. Я на себя ответственность за полмиллиона брать не хочу.
Мы входим в сверкающее хрусталём люстр и белым мрамором лобби гостиницы.
– Ясно. – Оля отстаёт и прячется за мной. – Вон он, павлин в белом костюме с длинным носом.
"Павлин, говоришь… Есть что-то. Шёлк, лаковая кожа, золотые перстни. Цепи не хватает".
– Мистер Карп? – Спрашиваю его по-русски.
– Я, – его маленькие глазки тревожно осмотрели меня, забегали вокруг. – а где деньги?
– У нас проблема. – Вижу Оля останавливается у колонны неподалёку от нас. – Чтобы передать деньги мне нужны дополнительные инструкции, а точнее, прямой приказ начальства.
– Да какой к чёрту приказ?! – Окрысился он. – Я сюда сына президента вызвал! Ты вообще кто? Ты знаешь с кем имеешь дело? В Сибирь захотел? Где Трояновский?
– Трояновский заболел, а я своему начальству доложил (что было правдой, позвонил Эйтингону в Генконсульство и, как мог, кодовыми словами передал сообщение Дэвиса). – Равнодушно смотрю на разбушевавшегося "павлина". – Мои люди ждут ответа из Москвы.
– Сколько ждать?!
– Час – другой, я думаю…
"Эйтингон уже на "Бебо"".
– Ладно, – немного успокаивается Карповский. – но не минутой больше. Я иду сейчас в казино, там меня найдёшь…
"О
– Хотя нет, идём со мной… – сделал движение что бы ухватить меня за рукав, но передумал наткнувшись на мой холодный взгляд. – в общем, рядом будь.
И неуклюже заковылял в сторону правого крыла огромной гостиницы на своих икс-образных с признаками плоскостопия ногах. У лифта оглянулся на меня и важно вошёл в кабину.
– Минус первый… – небрежно бросил он лифтёру.
– Тот же… – В лифт за мной заходит подруга, не отстававшая от нас ни на шаг. Карповский сразу делает на Олю стойку, пожирая её глазами. Мы благополучно проходим "фэйсконтроль" у двух жующих жвачку мордовороторов, дежурящих у наглухо закрытых железных дверей. Один из них поворачивает массивную ручку, дверь плавно открывается и наша троица попадает вовнутрь, в галдящий, блестящий, звенящий и дымящий мир порока. У самого входа справа нас встречают ровные ряды одноруких бандитов, слева – столы, где играют в блэк-джек, а прямо по курсу – рулетка.
"А неплохо тут".
Вентиляция и кондиционеры хорошо справляются с облаками сигарно-сигаретного дыма, выдыхаемого десятками разгорячённых мужчин и женщин, рассредоточившихся по огромному залу. Карповский картинно перед нами просовывает в окошко тысячедолларовую купюру, получает фишки и, горя от нетерпения, семенит в сторону игающих в блэк-джек, считается что это игра для местных интеллектуалов (в ней хотя бы немного думать надо), ну если не считать игроков в покер, которых, впрочем, в общем зале не увидишь – их удел тишина отдельных кабинетов. Оля за двадцать долларов получает кучку металлических жетонов для игры на автоматах и тревожно смотрит на меня.
"Не волнуйся, я уже другой человек. Гемблер и выпивоха остался где-то там, в другом мире. В конце концов, сама подумай, неиграющий человек в казино вызывает подозрение".
Телепатическое послание очевидно не доходит до подруги, её каменное лицо не смягчается: значит будет за следить. Моя горстка фишек поменьше чем у Карпа: всего десять двадцати долларовых. Игнорирую "одноруких бандитов", не сильно задерживаясь прохожу мимо играющих в блэк-джек.
"Так, дилер сдаёт карты из четырёх колод… Это, конечно, не проблема, с моими теперешними способностями я легко посчитаю вышедшие из игры карты в сотне колод, просто игра на выигрыш затягивается. Хуже то, что максимальные ставки ограничены сотней, а минимальные – одним долларом, получается пока дождешься момента когда на подходе хорошие карты, можешь остаться ни с чем, а если всё же дождался – много не отыграешь. Нет, мой путь – к рулеткам".
Останавливаюсь на минутку у гипсовой колонны в центре зала, обхватываю голову руками, как от внезапно возникшей острой головной боли (проходящая мимо официантка с подносом полным бокалов сочуственно морщится). Затем пять минут бесцельно брожу, дожидаясь когда все органы чувств включатся на полную мощнось.
"Всё, можно приниматься за дело".
У рулеточных столов многолюдно, возле них собираются по настоящему азартные игроки. Ставки тоже ограничены (наибольшая к наименьшей относится как один к двухстам), но есть нюанс: у разных столов разные минимальные ставки. Нахожу такой, где она начинается с двадцати долларов, встаю поближе к "котлу" и кладу левую руку на бортик.