Накануне
Шрифт:
Резко выворачиваю ручку вправо на максимальную частоту в один мегагерц, амплитуда выходного сигнала, мерцающего на экране-блюдце осциллографа, дрогнула и едва заметно просела.
– Ну что я могу сказать, товарищ Лосев, – губы друга беззвучно зашевелились. – прогрессивное человечество никогда не забудет наши имена…
Ведущий специалист облегчённо выдыхает и отрывается от микроскопа.
– Ты знаешь что я, Алексей, подумал?…
"Знаю".
– … то что мы получили это – тличная заготовка для кристаллического триода. Осталось приплавить к этому пятнышку катод и получится…
"Эмиттер надо приплавить и получится диффузионно-сплавной npn-транзистор".
В
– Чаганов слушает.
– Алексей Сергеевич, – в трубке послышался голос "Грымзы". – напоминаю, что через тридцать минут у вас встреча с переводчиком… и ещё звонили из секретариата наркома ВМФ, просили принять профессора Гудцова, он уже в приёмной.
"Гудцов, Гудцов… Знакомая фамилия, из Ленинграда".
– Иду… – Бросаю трубку на рычаг и поворачиваюсь к Лосеву.-… Чтобы повторяемость частотных характеристик такого триода обеспечить, надо точно расстояния выдерживать между электродами, а главное – глубину диффузии сетки. Ты подумай как нам лунки в подложке под такой триод сделать… вытравить химически или там – алмазным резцом. Тогда все триоды одинаковые получатся… к одной стенке лунки катод припаяем, к другой – вывод сетки, а к донышку анод прилегает. И диффузию удобно будет проводить, навеска никуда из лунки не денется. Ладно бывай, бежать мне надо, люди ждут.
"Ну конечно, Гудцов – металлург, профессор из Политеха". Быстро пробегаю взглядом небольшую справочку подготовленную "Грымзой" ("Когда успела"?), пока грузный высокий мужчина лет шестидесяти, тяжело дыша и отдуваясь, устравается на стуле передо мной.
– Слушаю вас, Николай Тимофеевич.
– Товарищ Чаганов, простите ничего не понимаю в ваших знаках различия. У меня арестовали сотрудников… они не в чём не виноваты… мне Аксель Ивановч порекомендовал… – грудь профессора начинает часто вздыматься.
– Успокойтесь, товарищ Гудцов, – прерываю его я. – сотрудников какой организации?
– НИИ номер 13… вот их список.
"Так понятно, это бывший Всесоюзный Институт Металлов, три года назад преобразован в Центральную Лабораторию Артиллерии часть которой входила в Остехбюро, а в прошлом – в НИИ-13. Насколько я знаю, слышал об этом при дележе "наследства Бекаури", они занимаются стволами морских орудий".
– Посидите минутку… – Выхожу в приёмную и протягиваю листок с фамилиями арестованных "Грымзе". – товарищ Бланк, выясните за что они арестованы.
Через пять минут картина немного прояснилась.
– Николай Тимофеевич, насколько я могу судить перечисленные вами лица арестованы по делу о вредительстве на строительстве Дворца Советов. Они занимались конструкционной сталью "ДС", которая изготовлялась и прокатывалась на заводе "Красный Путиловец". Испытания сварных швов выявили повышенное ржавление основного материала.
"Хотя более вероятно, что дело связано с арестом Василия Михайлова, начальника строительства Дворца Советов, сделавшего головокружительную карьеру в начале 20-х (был секретарём ЦК), а затем оттеснённого на второстепенные роли. Выдвиженец Троцкого"?
– Так вот откуда была та экспертиза… – лицо профессора мертвецки побледнело. – то-то я смотрю, вроде как похожа на нашу "ДС", только меди в три раза меньше…
– С вами всё в порядке, Николай Тимофеевич? – Спешу к графину с водой. "Не дай бог удар хватит дедушку, объяснительными замучают"…
– Это ведь у меня в институте ту сталь для Дворца
– Скажите, я правильно понял, что обвиняемые внесли изменения в рецептуру стали и не провели полную проверку полученного результата?
– Похоже на то… – роняет голову профессор.
– Тогда вряд ли я чем-нибудь смогу им помочь, – возвращаюсь на своё место. – разве только… взять к себе СКБ для отбывания наказания, работая по специальности…
"Это им повезло, что сейчас не угрожаемый период, а то могли бы и шлёпнуть… по закону".
– Можно с ними будет встретиться? – Гудцев с надеждой смотрит на меня.
– До суда – исключено, – делаю каменное лицо. – но когда их переведут ко мне, ограничений для для деловых встреч не будет
"Ну вот и металлурги нарисовались, будет кому развивать СВС-процесс, стране позарез нужны твердосплавные резцы, фрезы и свёрла: за них арестантам не только отпустят все грехи, но и бюст поставят на родине героя. Боюсь, правда, что путь к готовому изделию не близким: Оля дала довольно приближённую рецептуру исходных материалов".
– Проходите, товарищ Ким, присаживайтесь.
Невысокий, похожий на подростка мужчина с орденом Красной Звезды в тщательно отглаженной форме старшего лейтенанта госбезопасности неслышно шагнул в мой кабинет. "Высокий лоб, курчавые с сединой коротко постриженные волосы, прижатые уши, немигающие узкие глаза, спрятавшиеся за круглыми стёклами рогвых очков, внимательно изучают меня".
– Я слышал от товарища Берзина, что вы, Роман Николаевич, сейчас находитесь в отпуске… – ни один мускул не дрогнул на гладком желтоватом лице посетителя.
В апреле 1937 года Роман Ким, кореец по происхождению, ведущий сотрудник ИНО ГУГБ а ранее ОГПУ с двенадцатилетним стажем, был арестован как японский шпион. Все эти годы, сначала во Владивостоке (его родном городе), как секретный сотрудник, а затем в Москве, возглавляя "японское" отделение иностранного отдела, Ким занимался контрразведывательной деятельностью, направленной против сотрудников посольства и генерального консульства "страны восходящего солнца".
Методы, которые он использовал в своей работе, не отличались особым разнообразием, но были исключительно эффективны. Все японцы (к счастью в то время их было немного, весь штат посольства в Москве – двенадцать человек), приезжавшие в нашу страну сразу же попадали под его жёсткий прессинг, практически исключавший возможность их контактов с простыми советскими людьми. Достигалось это навязчивым, круглосуточным и демонстративным наружным наблюдением (с использованием автотранспорта) за всеми без исключения японскими дипломатами и атташе. Оставшимся без источников информации и страдающим от отсутстствия в СССР гейш, японским "рыцарям плаща и кинжала" – "ниндзюцу" оставлялась практически одна лазейка – нанимать частных преподавателей русского языка… излишне пояснять, что они, как на подбор грудастые и белокурые, были из команды Романа Николаевича.