Наперегонки с судьбой
Шрифт:
Вспыхнув до корней волос, Лиза молча кивнула и в мгновение ока исчезла в толпе.
«Тоска… — подумала Настя. — Откуда у меня на душе эта странная сосущая тоска?.. — она вздохнула и внимательно посмотрела на просвет только что протертый бокал. — Ясное дело, откуда: все надоело… Каждый день одно и то же — пылесос, тряпка, полотенце, фартук, пылесос… Пойти, что ли, посмотреть на этот конкурс, из-за которого все с ума посходили? Хоть бы Лизе повезло!»
В этот момент сама Лиза влетела в пустое кафе со скоростью цунами:
— Насть, быстро… Снимай
— Что случилось?
— Да не стой ты столбом! Счастливое стечение обстоятельств, пошли! Ну-ка?..
Крутанув подругу на месте, Лиза ухитрилась на ходу пощупать ее волосы.
— Что ты хочешь делать? — Настя вдруг почувствовала, как екнуло у нее сердце.
— Хочу использовать тебя как модель!
— Меня?! Что ты, я не могу…
— Можешь!
— Нет! Я… Я стесняюсь!..
— Ты что, совсем дура, чтобы не использовать такой шанс? — Лизины глаза метали молнии. — Будешь сама демонстрировать свои идеи! Ясно?!
— О Господи… — Настя растерянно обвела глазами кафе. Потом посмотрела на подругу. — Но там же профессиональные модели, а я… я…
— Что — ты?! Ты лучше их всех вместе взятых! И вообще… Если откажешься, я выбываю из конкурса автоматически, Мила не пришла. Предашь и меня, и Викторию…
— Но…
— …Главное — показать себя, свой талант!
И схватив враз ослабевшую, потерявшую способность к сопротивлению Настю за руку, Лиза потащила ее за собой в сторону костюмерной. Сама не зная почему, Настя еще раз, уже на выходе, оглянулась на только что чисто вымытое ею кафе. Пол сиял, столики с аккуратно придвинутыми к ним стульями сверкали, хрустальные бокалы, ровно расставленные на стойке бара, отражали разноцветье огней китайских фонариков… Откуда у нее это странное чувство, почти уверенность, что наступил момент прощания с этим ставшим привычным и даже где-то родным местом?
Стряхнув с себя почти мистическое состояние то ли яви, то ли сна, Настя покорно позволила Лизе увлечь себя вперед и дальше, сквозь пеструю толпу знакомых и незнакомых лиц, заполнившую зал.
Наверное, именно это разноцветное мельтешение, в котором невозможно было отличить знакомые лица от незнакомых, и повергло ее в состояние оцепенения, хотя со стороны Настя выглядела просто на удивление спокойной, словно всю жизнь только тем и занималась, что работала в качестве модели. А возможно, это легкие и умелые руки Лизы так на нее действовали? В любом случае, костюм, в который облачила ее подружка — если это вообще можно было назвать костюмом, — почему-то не повергал Настю в шок, тем более что в данный момент он был скрыт от глаз окружающих огромной фирменной накидкой салона… О ближайшем будущем девушка предпочитала не думать…
Что касается гостей, кажется, наибольшее наслаждение от действа из всех присутствующих получал господин Либидовский. Во всяком случае, именно такое ощущение сложилось у Боба, имевшего глупость сесть рядом с сексопатологом.
— Ах, нет… — доктор в порыве восторга в очередной раз схватил Боба за рукав. — Она божественна… Божественна!
Нехотя проследив за его взглядом, адвокат смягчился, полагая что Либидовский имеет в виду Лизу, а не ее модель.
— Дивная, божественная, — захлебывался он.
— Я
Именно в этот момент за подиумом что-то случилось: Боб перехватил растерянный взгляд Лизы.
— Вика, — услышал он взволнованный шепот Аглаи, — по-моему, у твоей парикмахерши что-то сперли, я видела, эта стерва слева от нее, Зарубинская протеже, что-то стянула у Лизы!
— Филировочные ножницы, — пробормотала Виктория. — О, черт!..
В следующую минуту по залу пронесся недоуменный возглас. Хорошенькая белокурая парикмахерша ни с того ни с сего быстро опорожнила свой бокал с минералкой и… бросила его на пол, разбив вдребезги! Мгновенно нагнувшись и не более секунды покопавшись в осколках, она с торжеством посмотрела на свою соседку слева, замершую с вытянутой физиономией, и продолжила стричь свою модель… осколком стекла!..
— Вот это да! — даже не склонная к особым проявлениям эмоций Валерия не удержалась. — Что она делает?!
— Стрижет осколком стекла, — Виктория с гордостью обвела приятельниц сияющими глазами. — Какой-то француз стал благодаря этому способу стрижки известным… Только бы девчонка ее не подвела!..
А девчонка между тем менялась на глазах — уже под быстрыми и уверенными движениями рук визажиста: легкий мазок пудры… тени… тушь… блеск для губ… Все!
Чьи-то умелые руки в последний момент сняли с нее фирменное покрывало, и Настя… Настя ли?.. Словно в омут головой, словно на расстрел этих бесчисленных фото- и прочих вспышек, шагнула на подиум…
— Фантастика! — ахнул Либидовский. — Какой, к черту, Лихославль?! Париж… Рим… Лондон… О!.. Я убит, убит!..
Но его уже никто, включая онемевшего Боба и застывших членов жюри, не слышал. Развевающиеся волосы фэнтэзи, переливающиеся всеми оттенками каштанового, необычный макияж, высоченные шпильки, обнаженные плечи, обманчиво строгое черное платье, разлетающееся при каждом шаге…
Восторженные выкрики из зала полностью заглушили недовольный голос Заславского: председателя жюри никто не слушал…
— Откуда это у нее? — Виктория вздрогнула и нехотя посмотрела на Людмилу. — Сколько ей лет?!
— А что?
— Викусь, я хочу с ней поговорить… — Людмила словно не заметила недовольных интонаций в голосе подруги. — Она же экспортный товар! «Элит» за нее такие деньги заплатит… Она нигде не состоит?
— Дорогая, но ведь это не твой бизнес!
— Но я могу ей помочь!
— Как ни странно, я тоже. — Виктория отвернулась, давая понять, что разговор на данную тему окончен.
Между тем, действо, именуемое жизнью Насти Каменковой, все еще продолжалось: откуда-то взялись цветы — целое море цветов! Или только ей казалось, что море, в отражении зеркал, удваивающих, утраивающих, удесятеряющих все происходящее? Из-за непрекращающихся вспышек магния, стрекота камер, карусели смеющихся лиц, Настя опознала лишь одно знакомое: подпрыгивающий на месте от восторга Славин… Неужели это он швырнул прямо на подиум самый большой, пылающий пунцовыми бутонами букет?..