Наперегонки с судьбой
Шрифт:
И наконец, возвращение к реальности — объятия хохочущей от счастья Лизы:
— Настька, мы взяли первое место!!! Уели Зарубина с его… Ты — «миска». Ур-ра!..
— Ура!.. — почему-то шепотом ответила ей Настя и едва не потеряла сознание. Спасибо умнице Бобу, он что-то почувствовал и ухитрился-таки вытащить их обеих из бурной толпы и увести в костюмерную.
Спасибо Лизе за то, что она может быть такой… обыкновенной, что ли, несмотря ни на что: вон как ни в чем не бывало роется в сумочке, ворчит за что-то на Боба… Словно и не было только что этого безумного, фантастического
Настя кинулась к зеркалу и — обмерла.
— Ты идешь? — Лиза посмотрела на подружку и усмехнулась. — Ты чего? Здорово же все получилось, а?
— Лизочка, — Настя сказала это так серьезно, что ни Лиза, ни Боб и не подумали улыбнуться. — Неужели это правда я?..
— Не похожа? Это макияж и прическа фэнтэзи…
— Похожа, только другая…
— Лучше или хуже?
— Не знаю. Нет, не лучше и не хуже, просто другая — и все!
— Лучше скажи, — мягко вмешался адвокат, — эта «другая» тебе нравится?
— Очень! — сказала Настя искренне. — Но мы с ней пока что плохо знакомы…
— Зато как на нее все мужики пялились!
— Ужас!..
— Ничего ужасного, наоборот, приятно, — Боб усмехнулся и взял Лизу за локоть. — Пойдем?.. Пусть Настя немного побудет с этой новенькой… Глядишь, и познакомятся поближе, авось сойдутся характерами…
— Настя, ты свидетель! — Лиза нарочито строго сдвинула брови. — Запомни, с кем я отсюда ухожу! Если завтра не выйду на работу, если со мной что-нибудь случится…
— Виноват буду я и только я! — подхватил Боб.
Настя как-то автоматически кивнула им вслед, не в силах оторваться от зеркала. Ей и правда хотелось остаться одной. Хоть ненадолго. Но кто ж это позволит новорожденной звезде? Только не Славин! Потому что именно он и возник в зеркальном овале за спиной Насти.
— Чудо… — пробормотал он. — Ты — чудо!
И, подумав, добавил очень серьезно: «Звезда!» А Настя вдруг поняла, что впервые за все время знакомства видит этого вечно ерничающего Славина серьезным.
— Тебе правда понравилось?
— Разве только мне? — он растерянно улыбнулся. — Я вдруг почувствовал себя таким паршивым котенком…
— Ничего, тебе полезно!
— Да? Ну да, наверное… Настя, я подумал, может быть, ты согласишься быть моей девушкой?
— Что-что? В смысле? — От удивления она даже отвлеклась от своего нового, притягивающего взгляд, отражения.
— Я даже приставать к тебе не буду… По крайней мере, постараюсь… А ты будешь просто ходить со мной на всякие вечеринки, для журналов сниматься, ну и для клипов, конечно, а?
— Здорово! — ядовито восхитилась Настя. — Главное — заманчиво: стать твоим аксессуаром, чем-то вроде рубашки от «Гуччи» или новой машины!
— А что тут плохого?
— То, что я живая и не продаюсь!..
— Все продаются, — он вздохнул и сел в соседнее кресло.
Настя совсем было собралась возмутиться, но, еще раз взглянув на Андрея, отчего-то воздержалась.
— Не продаются, Настена, те, которых не покупают… Я продаю свой голос, ты можешь продать свою красоту…
— Еще чего! —
— Неужели? — Славин посмотрел на Настино отражение ласково и невесело. — А он вытрет об нее ноги. Запомни, девочка: мужчины подарков не ценят, они ценят то, за что заплатили! Чем больше заплатили, тем больше ценят.
Что-то было не так в их разговоре. Возможно, и все не так в словах Славина, вопреки железной логике. Или это она, Настя, чего-то не понимает, а может, и не поймет никогда? Оттого что, даже став на какую-то долю секунды звездой маленького подиума, все равно была, есть и будет провинциальной дурочкой, обмирающей от ужаса перед логикой большой и сверкающей бриллиантовым разноцветьем жизни?.. Такой настоящей по сравнению с ее прежней и… такой, по сравнению с той же, прежней, выдуманной… Ох, она совсем запуталась!
— Может, ты и прав, — пробормотала Настя и прикрыла глаза от внезапно накатившей усталости. Славин понял ее и поднялся, чтобы уйти. Он все еще был серьезен и даже хмур.
— Смотри, Настена. Красота имеет свойство быстро улетучиваться! Сейчас ты будешь ее дарить, а потом нечего будет продавать…
Дорогу домой, и вообще, каким образом очутилась она в автобусе, Настя почему-то не запомнила. Просто в какой-то момент услышала, как водитель объявляет ее остановку. Посмотрев в окно, она увидела, что идет дождь, первый с тех пор, как они познакомились с Пашей… Стоило ли после этого удивляться, что Настины ноги сами принесли ее к двери Павла. И что она не сразу поняла, что к чему, когда в ответ на ее звонок дверь открыла незнакомая девушка? Красивая, между прочим, девушка… и — умная. Потому что нужно быть действительно очень умным и проницательным человеком, чтобы сразу, с одного взгляда «въехать» в ситуацию. И вместо того чтобы вернуться назад в квартиру, небрежно отодвинуть ее, Настю, с дороги и, еле заметно кивнув растерянному хозяину, замершему в собственной прихожей, уйти. Просто уйти…
— Это кто?
И такая усталость навалилась на Настю, что сил на притворство, на то, чтобы сделать непонимающий вид, не было…
— Ты… Что ты с собой сделала?!
В голосе Паши, с удивлением воззрившегося на прическу-фэнтэзи, было слишком много всего: неловкости, изумления, вообще фальши.
— Паша, — тихо повторила она, — кто эта девушка?
Его глаза в полутьме прихожей насмешливо блеснули:
— Моя подруга. Ты довольна?
— Нет!
— Не могу ничем помочь…
— А как же я?
— Что — ты? Ты тоже моя подруга.
— И много у тебя нас?..
— Извини… Если бы знал, что встречу тебя, конечно, хранил бы тебе верность все двадцать пять лет! Но я не знал, извини!
— Ни за что!
— Настя, ты куда?
Он решительно взял круто развернувшуюся в сторону соседней двери девушку за руку и силой втащил в квартиру.
— Ты… Ты слишком все торопишь, так нельзя, понимаешь?
Его голос неожиданно смягчился, никакой иронии в нем больше не было, злости и растерянности — тоже.