Наперекор судьбе

Винченци Пенни

– Чтобы доказать тебе это, я скажу родителям, что желаю официально объявить о нашей помолвке.

– Дорогая, – прошептал Кит. Из его незрячих и бесполезных теперь глаз текли слезы, и она их, конечно же, видела. – Дорогая моя Катриона. Я очень, очень сильно тебя люблю. Но я боюсь, что не смогу…

– А ты не бойся, – сказала она, целуя ему руку. – Я теперь буду беспокоиться за нас обоих. Начиная с этого дня. Ты скажешь своим родителям, я – своим. Договорились?

Его родители вели себя изумительно. Даже мать. Катриона ей понравилась. Кит это почувствовал. Селия назвала ее очаровательной.

С родителями Катрионы дело обстояло не столь гладко. Они не сказали

«нет», но посоветовали дочери повременить с официальным объявлением о помолвке. Спешить некуда. О свадьбе сейчас все равно не может быть и речи – они оба еще слишком молоды. Отец сказал Катрионе, что Киту вначале нужно научиться жить в новом мире.

Все это Катриона написала Киту. Письмо ему читала Иззи. Это даже лучше, что не его мать. Десятилетняя девочка еще не все понимала и просто добросовестно читала написанное.

...

Я бы с радостью приехала снова, но в данный момент мне никак не отпроситься. Да и поезда сейчас ходят реже. Мне самой очень грустно, дорогой Кит. Но это ни в коем случае не означает, что я не хочу быть помолвленной с тобой. Поначалу позиция моих родителей меня очень расстроила, но теперь я понимаю: в чем-то они правы. Мы ведь не знаем, когда и как стали бы проводить церемонию помолвки. К тому же существуют правила относительно статуса медсестер. Одно из требований – не выходить замуж. Возможно, мне придется пересмотреть свои прежние планы и подумать о другой работе. Я готова и на это. Прошу тебя, не волнуйся. Я очень тебя люблю и намереваюсь стать миссис Кит Литтон, нравится тебе это или нет.

Киту было очень неудобно просить Иззи написать Катрионе большое, обстоятельное письмо. Он продиктовал краткий ответ. Кит говорил, что все понимает и с нетерпением ждет новых ее писем. Письмо оканчивалось словами: «С любовью, Кит».

Он продолжал верить Катрионе, хотя позиция ее родителей и огорчила его.

В октябре она приехала снова. Она была нежной, любящей, ободряла его, уверяла, что в один прекрасный день все у них будет хорошо. Но в этот раз о помолвке не было сказано ни слова.

Потом ее письма стали короче. В них уже не ощущалось прежней искренности. Киту было тяжело диктовать ответы.

Наконец она написала письмо, в котором уверяла, что по-прежнему любит его и всегда будет любить, но… ей думается, что вопрос их брака нужно отложить на достаточно долгое время.

...

Мама и папа в данном случае правы. По-иному никак нельзя. Я могла бы ухаживать за тобой и работать, но если я вообще не буду работать, тогда на какие средства нам жить? Я знаю: твои родители – люди достаточно состоятельные, но ведь они не смогут вечно содержать нас с тобой, а потом и нашу семью. Дорогой Кит, я тебя никогда не забуду. Я всегда буду тебя любить, но сейчас я стараюсь сделать так, чтобы нам обоим было хорошо. Полагаю, на данный момент нам лучше всего оставаться друзьями. Любящими друзьями. Мы находимся слишком далеко друг от друга, а потому наши встречи почти невозможны. Особенно теперь, когда идет война. Да и в дальнейшем я это тоже себе не слишком хорошо представляю. Мне очень тяжело писать обо всем этом, но я должна набраться смелости и сказать тебе, что мы должны быть честны друг перед другом и перед будущим. Пожалуйста, прости меня.

Я всегда буду тебя любить.

Катриона

Когда

Иззи читала ему это письмо, у нее несколько раз дрожал голос. Дочитав, она совсем тихо спросила:

– Ты хочешь, чтобы я написала ей ответ?

– Нет, – ответил Кит. – Спасибо, Иззи, не надо. А сейчас, если ты не против, я хотел бы остаться один.

– Конечно, – ответила девочка и нежно поцеловала его в щеку, ощущая на языке соль своих слез.

Потом она ушла, и тогда Кит заплакал сам. Сначала тихо, затем все громче и громче, пока его плач не стал слышен за пределами комнаты. Иззи стояла возле двери и беспомощно кусала губы. Она уже слышала эти жуткие, душераздирающие звуки. Когда-то точно так же плакал ее отец.

Но сейчас ей было нечем утешить Кита, и она это знала.

* * *

– Ну что, так и нет никаких новостей от этой дрянной девчонки? – спросила Селия. Ее голос в телефонной трубке звучал сухо.

– Нет, – ответила леди Бекенхем. – Иззи следит за почтовым ящиком, как маленький ястреб. Ничего.

– Надо же, какая мерзавка. Как она может вытворять с ним такое, когда сейчас она ему нужнее воздуха? Это просто нечеловеческое поведение.

– Селия, она еще очень молода. Возможно, она просто не знает, как со всем этим справиться. Сначала порыв, потом отрезвление. Судя по тому, что я узнала от Иззи, родители этой девушки противятся ее дальнейшим отношениям с Китом. Вправе ли мы их осуждать? Что она, что Кит – оба еще дети. Беспомощные дети. В сложившейся ситуации у них нет никакого будущего.

– Не говори так, мама. Есть будущее. Во всяком случае, для Кита. У него есть будущее. Он найдет себя в новой жизни. Я крепко в это верю. Это лишь вопрос…

– Вопрос чего? – с непривычной нежностью спросила леди Бекенхем.

– Нахождения себя. Нахождения своего пути.

– Разумеется.

– Скажи, он… в ужасном состоянии?

– В ужасном. Мы делаем все, что в наших силах, но он необычайно зол. Конечно, меня это не удивляет. Он буквально рычит в ответ на самые обычные вопросы. Или упражняется в язвительности. Чаще то и другое разом.

– Боже мой. Может, его перевезти в Лондон? Мне совестно, что я создала тебе дополнительную обузу. Но если честно, мне не справиться с двумя инвалидами.

– О чем ты говоришь? Пусть остается здесь. И никакая он мне не обуза. Если его ни о чем не спрашивать, он может весь день сидеть, глядя в пространство… точнее, не глядя. Я предлагала поставить ему в комнату приемник. Отказался. Заявил, что лишнего шума ему не надо. Единственный человек, с кем он еще может более или менее общаться, – это Иззи. Золотой ребенок. Но и у нее терпение не бесконечное. Вчера застала ее плачущей. Спрашиваю, в чем дело. Она ответила, что всеми силами пытается помочь Киту, но, как ей кажется, только вредит ему своей помощью. Я уж, как могла, постаралась ее разубедить. Сказала, что она очень помогает, но…

– Бедняжка Иззи… Себастьян снова приедет на выходные. Поездом. Ему не удается раздобыть бензин. Кто-нибудь сможет его встретить?

– Я сама его встречу. Только предупреди, чтобы не рассчитывал на разговор с Китом. Скажи, что он практически никого из нас не удостаивает разговорами. Жалко парня. – Леди Бекенхем вздохнула. – Помню, Билли был в таком же состоянии. Да ты и сама помнишь. Может, не настолько подавлен, как Кит. До чего же безжалостна война к молодым ребятам. Одних просто убивает, других калечит и выплевывает. Живите дальше, как умеете. Я иногда думаю… – Селия так и не узнала, о чем думает ее мать, ибо леди Бекенхем переменила тему: – Как обстановка в Лондоне?