Наполеон. Афоризмы
Шрифт:
Отречение короля — всего лишь ирония; он отрекается в тот самый день, когда его авторитет попирается.
В Москве весь мир склонялся к признанию моего господства; стихии разрешили этот вопрос.
Во Франции не может быть республики; преданные республиканцы идиоты,все прочие интриганы.
Империя
Ни одна корона со времен Карла Великого не была вручена с такой торжественностью, как та, что я принял от французского народа.
Я ненавижу иллюзии; именно по этой причине мир для меня был всегда реален,а не правилен.
Евреи снабжали мою армию в Польше; я хотел вернуть им политическую сущность как нации и горожанам; но я обнаружил, что они годятся только для продажи старой одежды. Мне пришлось оставить в силе законы против ростовщичества; мирные жители Эльзаса были благодарны мне за это.
В русской армии я нашел только превосходную регулярную кавалерию; казаки обычно слишком рассредоточены. Пруссаки — плохие солдаты; английская же пехота творила чудеса при Ватерлоо.
Как следствие великих событий, которым я был причиной, никто не удивил меня более, чем когда я увидел Фуше, цареубийцу и законченного революционера, министра Людовика XVIII, и депутата «небывалой»палаты[].
Явсегда считан постыдной для европейских монархов толерантность к существованию варварских государств. Будучи консулом, я общался по этому по воду с английским правительством; я предлагал войска, если они дадут корабли и амуницию.
Фердинанд VII находится у руля власти не благодаря своей храбрости и не по Божьей милости, а лишь по чистой случайности.
Для своих кампаний я очень редко нанимал шпионов; я всегда действовал по наитию; верно угадывал, быстро передвигался, а удача делала все остальное.
Я видал немало людей, которые считали мои указы невыполнимыми; иногда я объяснял, как бы я это сделал, и они признавали,
В Европе сейчас два типа людей: одни просят привилегий, а другие им отказывают.
Если бы я справился с коалицией, Россия осталась бы столь же чуждой Европе, как Тибетское царство. Таким образом я бы спас мир от нашествия казаков.
Ничто не укрепляет войска более, чем успех.
Храбрецов следует искать не среди тех, кому нечего терять.
Во время своей кампании 1814 года я не единожды думал, что для моих солдат нет ничего невозможного; они увековечили свои имена. Мои злоключения принесли мне славу.
Не роялисты и не разочарованные раз били меня: это сделали вражеские штыки.
История моего правления прославит имя какого-нибудь нового Фукидида.
Человеческий разум еще не настолько зрелый, чтобы правители делали что должно,а подчиненные — что хочется.
Что говорить о логике, когда миром правят штыки и здравый смысл не в справедливости,а в силе.
Общественное мнение когда-нибудь опровергнет софизмы моих клеветников.
Я сделал Бенжамена Константа трибуном, я сместил его, когда он решил сыграть роль оратора: это было названо устранением,и название прижилось. Бенжамен силен в геометрии, по части теорем и заключений; а еще он великий памфлетист.
После памятного 13-го вандемьера я поступился своим республиканством на двадцать четыре часа в Париже, что стало очень назидательным для сторонников Бабефа и миссионеров, исповедующих религию фрюктидора.
Талейран и де Прадт хвалились, что это они привели к реставрации Бурбонов. Это простое бахвальство: реставрация была логичным следствием происходящего.
Я сейчас лишь сторонний наблюдатель, но я знаю лучше, чем кто бы то ни было, в чьи руки попала Европа.
В основании французского правительства я вижу лишь камни преткновения.