Наполеоновские войны
Шрифт:
В сложившейся ситуации, когда испанский король и его сын никак не могли поделить власть между собой, Наполеон решил, что настал момент для окончательной ликвидации испанских Бурбонов. Чтобы осуществить задуманное, французский император со свойственной ему хитростью и энергией разыграл беспримерный политический фарс, равных которому, пожалуй, нет во всей европейской истории.
Первым актом этого фарса было приглашение Наполеона, переданное через генерала Савари Фердинанду, приехать в городок Байонна на франко-испанской границе, чтобы договориться о том, кому же достанется испанский трон. При этом Наполеон намекнул, что готов поддержать претензии сына Карла IV на трон, но каких-либо конкретных обещаний французский император не дал. Тем не менее, Савари добился того, что 10 апреля 1808 года Фердинанд «без помпы и шума» отправился в поездку. Мадридом в его отсутствие должна была править Верховная правительственная хунта под председательством его дяди, инфанта дона Антонио. На встрече
Затем последовал второй акт разыгранного Наполеоном фарса, когда император вывел на сцену спасенного им Мануэля Годоя. Выполняя инструкции Наполеона Бонапарта, Годой писал Карлу IV и Марии Луизе дружеские письма, в которых убеждал их приехать во Францию и целиком положиться на решение императора. Следуя этим советам, король и королева прибыли во Францию. Сами того не осознавая, Бурбоны, оказавшись на французской территории, фактически превратились в почетных пленников. Затем Карлу IV было предложено вызвать из Мадрида остальных, еще остававшихся там членов королевской семьи – младшего сына Франсиско, дочь Марию Луизу и родственника Антонио Паскуаля – председателя правительственной хунты. Наполеон хотел контролировать всех возможных претендентов на испанский престол. Карл IV немедленно разослал всем им письма с предложением срочно выехать в Байонну. Однако на этом этапе плана Наполеона случились крупные осложнения, непредвиденные ни самим французским императором, ни Бурбонами. Они были вызваны первым серьезным вмешательством народа в ход событий, вмешательством, явившимся исходной точкой тех бурных катаклизмов, которые в дальнейшем последовали в стране. 2–3 мая 1808 года в Мадриде вспыхнуло народное восстание против французских оккупационных войск. Бунт был жестоко подавлен, однако всколыхнул всю страну и положил начало Испанской революции и Испано-французской войне 1808–1814 годов.
Восстание в Мадриде – начало войны за независимость Испании
Привыкший не встречать никакого сопротивления при своих захватах, Наполеон на этот раз глубоко ошибся. Народные массы Испании поднялись на борьбу за свободу и независимость. Сначала волнения охватили Толедо и Бургас, а 2 мая 1808 года жители Мадрида напали на находившийся здесь гарнизон французов (шесть тысяч человек гвардии и корпуса Дюпона и Монсея).
Вскоре главные столичные улицы Майор, Алькала, Монтеро и Лас-Карретас были в руках восставших. Мадрид оказался во власти народа, и жители столицы готовились торжествовать победу. Но это длилось недолго. По приказу Мюрата значительные силы – часть гвардии, несколько отрядов кавалерии с пушками – были двинуты на Мадрид и быстро овладели улицей Алькала и затем Сан-Херонимо.
Без организации и надлежащего руководства в течение целого дня тысячи простых людей с ножами и камнями в руках сражались против вооруженных до зубов солдат французских войск. Тогда было убито около 150 наполеоновских солдат (по другим данным – более 700). Маршал Мюрат, который заправлял всеми делами в Мадриде с момента отъезда королей, решительно и жестоко подавил восстание в испанской столице, разгоняя повстанцев картечью и кавалерией. Французы устроили в городе настоящую бойню, уничтожив несколько тысяч жителей. В довершение Мюрат решил преподать испанцам урок послушания: было приказано расстреливать всякого, кого застанут с оружием в руках. Многие сотни испанцев расстались с жизнью по решению тут же заседавших военно-полевых судов. Приговоры выносились всем захваченным, всем подозреваемым, всем, на кого поступали доносы. Иногда суд выносил приговоры даже без подсудимых. Они сообщались команде, и целыми толпами, тут же на улице, осужденные расстреливались. Зверства оккупантов с огромной эмоциональной силой запечатлел современник тех событий – испанский художник Франсиско Гойя. Его полотна «Восстание 2 мая 1808 года в Мадриде» и «Расстрел повстанцев в ночь на 3 мая 1808 года» сегодня находятся в мадридском музее Прадо.
Французы с первых же шагов в Испании натолкнулись на чуть не ежедневные проявления самой неистовой фанатической ненависти к завоевателям. Когда солдаты маршала Мюрата в упор расстреливали толпу, люди не разбегались сразу, а скрывались в домах и из окон продолжали стрелять по французам; когда французы вбегали в дома, чтобы схватить стреляющих, то испанцы, выпустив все патроны, кололи солдат ножами, вступали в рукопашный бой, продолжая его до тех пор, пока держались на ногах. Но все равно восстание в Мадриде к ночи было подавлено. В столице и во всей стране ввели осадное положение. Обязательное постановление гласило, что, те, у кого будет найдено оружие после срока, назначенного для его сдачи, или тот, кто остановится на улице в обществе более шести человек, будет немедленно расстрелян, а город или селение, где будет найден убитым французский солдат, будут
Два дня спустя после того, как мадридский мятеж был подавлен, все члены королевской семьи под надежной охраной покинули Испанию и были перенаправлены во Францию. Мюрат стал президентом Правительственной хунты и объявил себя наместником короля Карла.
Известие о восстании в Мадриде пришло во Францию 5 мая. Наполеон Бонапарт обвинил Фердинанда в кровопролитии, осыпал его гневными угрозами и пригрозил смертью, если тот немедленно не откажется от престола в пользу своего отца Карла IV. Трусливый и вероломный, только что перед этим пославший секретный приказ хунте начать враждебные действия против французов, Фердинанд теперь пал духом, дошел до полного унижения.
10 мая 1808 года он подписал свое отречение и уехал в Валансэ, замок князя Талейрана, которому было поручено наблюдать за ним. Цель Наполеона была достигнута: акт Фердинанда об отказе выглядел актом «добровольным», актом сыновней почтительности. Теперь, когда вся Бурбонская династия оказалась в руках Наполеона, император ловко и без труда провел заключительную сцену из разыгранного им политического фарса – он «предложил» Карлу IV «уступить» испанскую корону своему старшему брату Жозефу Бонапарту, бывшему в то время главой Неаполитанского королевства. Карл IV Бурбон беспрекословно подчинился. В письме, обращенном к Наполеону, он писал, что французский император является «единственным государем, который способен при нынешних условиях восстановить порядок». В свою очередь Наполеон Бонапарт обязывался блюсти целостность
Испании и поддерживать безусловное господство в стране католической религии. В награду за «покладистость» Наполеон подарил бывшему испанскому королю императорский замок в Компьене и определил ему содержание в 30 миллионов реалов в год. Здесь Карл IV мог в полной мере отдаться своему любимому занятию – охоте.
Операция по устранению испанских Бурбонов была завершена. 10 мая новоиспеченный испанский король Жозеф отбыл в Мадрид, а маршал Мюрат – в Неаполь. Все складывалось как нельзя лучше, и Наполеону, по словам А. Манфреда, «все еще казалось, что народ боготворит его, что могущество его беспредельно, что ему стоит только сдвинуть брови, и все враги будут мгновенно повержены». На эту приподнятость настроения Наполеона указывает и В. Бешанов: «Французский император был доволен сверх меры: так все прошло ловко и гладко, так наивно испанские Бурбоны сами полезли в ловушку, так безболезненно удалось приобрести весь Пиренейский полуостров. Он гордился тем, что это было достигнуто в течение нескольких месяцев без кровопролития, без грохота пушек и практически без жертв. Все это еще будет, ибо бесплатных пирожных не бывает».
Между тем, репрессии в Мадриде не только не устрашили испанцев, но, наоборот, всколыхнули волну народного гнева по всей стране. В Испании стали образовываться хунты – местные органы власти (советы) – заявлявшие о своем неподчинении королю Жозефу. Представители же испанской знати – светской и духовной, – напротив, всячески поддерживали нового правителя. В середине июня 1808 года они съехались по приглашению Наполеона в Байонну для того, чтобы приветствовать короля Жозефа и принять участие в выработке новой конституции. Однако часть делегатов – 60 из ожидавшихся 150 – не явилась, предпочитая ввиду начавшейся народной войны против французов до поры до времени соблюдать нейтралитет. Остальные же присягнули брату Наполеона на верность, уверяя того, что он является «главным отпрыском фамилии, самим небом предназначенной к господству». 7 июля 1808 года собранные в Байонне испанские гранды торжественно присягнули пожалованной им конституции. Сущность принятого документа сводилась к тому, что Испания объявлялась конституционной монархией: наряду с королем создавались кортесы – представительные органы и носители законодательной власти, в которых из 172 членов 80 назначались королем из списка кандидатов, представленных высшими правительственными учреждениями, торговыми палатами и университетами. Конституция отменяла пытки. Уничтожала внутренние таможни и создавала единое гражданское и торговое законодательство, однако католическая религия признавалась государственной и единственно допустимой в стране. «Это была одна из тех псевдоконституций, которыми Наполеон в последний период господства слегка маскировал свою диктатуру во всех подвластных ему странах», – писал об этом И. М. Майский.
Бонапарт надеялся таким образом завоевать популярность испанцев и очень гордился принятой в Байонне конституцией. «На самом деле Байонна, представлявшаяся Наполеону замечательной победой, своего рода политическим Аустерлицем, была крупнейшим просчетом в его стратегических замыслах. Байонна, повторяя известное выражение Фуше, “была хуже, чем преступление; это была ошибка”. Она бросила в лагерь врагов Франции все сохранившиеся на европейских тронах монархии. Похищение престола у испанских Бурбонов в пользу брата французского императора заставило всех уцелевших монархов старых династий примерить ситуацию на себя и заподозрить, что следующим станет кто-нибудь из них. Английская дипломатия умело использовала панический страх перед событиями в Байонне в европейских столицах», – считает В. Бешанов и многие другие исследователи.