Наполеоновские войны
Шрифт:
Трафальгар окончательно избавил Англию от опасности нашествия и перенаправил военные усилия французов на восток. Так что французские солдаты оказались в 1812 году в Москве во многом из-за того, что произошло у мыса Трафальгар за 7 лет до этого. Конечно, будет большим преувеличением говорить, что оккупация Испании в 1808 году и вторжение в Россию в 1812-м были вызваны исключительно желанием упрочить режим континентальной блокады, но это была одна из решающих причин многих поступков Наполеона. Эти же действия оказались его самыми главными ошибками: в обеих странах началась настоящая всенародная война против захватчиков, что подорвало силы Франции и привело к поражению. Именно в России череде наполеоновских побед был положен конец. Бонапарт еще мог побеждать в сражениях, но возможности выигрывать войны его лишили. Огромная брешь в системе континентальной блокады разрушила ее целиком. Измотанная непрерывными военными усилиями Франция рухнула.
Вскоре после вторжения Наполеона в Россию – 6 (18) июля 1812 года – был подписан мирный договор России с Великобританией, а 12 (24) сентября того же года
Таким образом, Трафальгарская битва сыграла ключевую роль в выборе стратегии Наполеона, а следовательно, и стала предпосылкой его падения. С разгромом Наполеона закончилась Вторая Столетняя война, и противостояние Англии и Франции больше не приобретало такого резкого характера. Кроме того, Франции понадобилось более 30 лет (целое поколение), чтобы создать такие морские силы, какие она имела до поражения при Трафальгаре. Эта битва стала не только одной из поворотных точек наполеоновских войн, но и всей истории XIX столетия. Трафальгарская битва стала крупнейшим морским сражением века, более чем на сто лет закрепив за Великобританией звание «королевы морей». Для Испании же это поражение, наоборот, стало констатацией заката ее былого морского могущества: никогда больше она так и не смогла стать ведущей морской державой и никогда больше не одержала ни одной крупной морской победы.
Еще 100 лет после Трафальгара просуществовал британский миропорядок. Другие конкуренты, даже столь мощные, как Россия, не могли оспорить титула «владычицы морей».
Испанский пастух на пути «Великой армии»
«Делатель королей»
В 2008 году в Испании широко отмечалось 200-летие начала войны за независимость против французских захватчиков. Эта война, продолжавшаяся в стране с 1808-го по 1814 год, стала величественным и трагичным эпизодом наполеоновских войн. В ней принимали участие не только вооруженные силы Испании, но и Португалии, а также их союзники – британцы. Получившая название Полуостровной, или Пиренейской войны, она приняла формы всенародной партизанской борьбы, а также положила начало революционному движению либерально настроенных военных. Как и любые другие военные события, эта война, еще одно название которой – война за независимость Испании – имеет свою предысторию.
В начале XIX века Наполеон Бонапарт в своем безрассудном стремлении к мировому господству всеми силами старался достичь своей цели. Ощущая себя хозяином почти всей Европы, честолюбивый император думал над тем, как подчинить себе главных своих противников – Великобританию и Россию. Но, как уже известно, битва при Трафальгаре, закончившаяся полным разгромом франко-испанского флота, поставила крест на его планах. «Непобедимая» армия Франции оказывалась бессильной перед несколькими километрами воды, отделяющей Англию от континента. Тогда Наполеон предпринял попытку нанести удар врагу другим путем: с осени 1806 года, как мы знаем, была введена так называемая континентальная блокада, то есть запрет для европейских стран на торговлю с Англией.
В 1807 году Наполеон заключил с Александром I унизительный для России Тильзитский договор, согласно которому та обязалась присоединиться к континентальной блокаде Великобритании, а также помогать Франции во всякой наступательной и оборонительной войне. Таким образом, с Россией – одним из двух главных своих врагов – Франция заключила временный мир. Теперь можно было направить удар против другого своего основного врага – Великобритании. Континентальная блокада, которая проводилась теперь с особенной строгостью, должна была окончательно подорвать экономическую мощь Англии. Но эффективной эта мера могла быть лишь при условии, что к блокаде присоединятся все государства Европы. Однако те энтузиазма отнюдь не проявляли, ведь никто не производил столько товаров и не покупал столько сырья, сколько англичане. Наполеон, тем не менее, был непреклонен: «Я не потерплю в Европе ни одного английского посла. Я объявляю войну любой державе, которая не вышлет английских послов в течение двух месяцев!»
Но и этого Наполеону показалось мало. Среди мер, которые должны были показать ненавистной Англии опасность гнева французского императора, не последнее
Однако для осуществления этих планов французской армии нужно было пройти через Испанию, но стоило ли обращать внимание на такое препятствие? Стоило ли вообще сохранять фикцию испанской независимости? Ведь фактически Испания давно была игрушкой в руках Наполеона, а ее премьер-министр Мануэль Годой служил орудием французского императора, которым он пользовался для осуществления своих честолюбивых планов. Годой, который в переписке с Наполеоном называл себя «предметом милости Вашего Величества, орудием Вашего благоволения», в сложившихся обстоятельствах старался извлечь максимум выгоды для самого себя. Так, с конца 1806 года премьер-министр Испании стал вынашивать идею стать королем Португалии. Наполеон Бонапарт был не против «до известной степени» пойти ему навстречу. В результате 27 октября 1807 года в Фонтенбло был подписан тайный договор между Францией и Испанией о разделе Португалии. Согласно этому договору, подписанному парижским уполномоченным Годоя доном Эухенио Искьердо, большая и лучшая, стратегически важная часть страны (около 2 млн жителей) отходила Франции, а для властвования Годою лично выделялась небольшая территория – Альгарвское княжество, насчитывающее всего 400 тысяч жителей. «Наполеон, без сомнения, смотрел на это франко-испанское соглашение как на забавнейшую шутку, какую ему когда-либо случалось придумать. Опасаясь, чтобы ее не разгадали слишком рано, он положительно запретил Карлу IV сообщать о соглашении испанским министрам. От французского посла в Мадриде тоже скрывали условия этой сделки», – писал дипломат, историк и публицист И. М. Майский в очерке «Испания. 1808–1917».
После договора, заключенного в Фонтенбло, перед Наполеоном со всей остротой встал вопрос о том, не «урегулировать» ли заодно с португальскими делами и испанские, посадив на королевский трон Испании верного ему человека. Впрочем, историки до сих пор спорят о том, какую же конечную цель преследовал Наполеон, наводняя Испанию своими войсками. Одни утверждают, что он больше заботился об интересах своей семьи, желая посадить на испанский престол своего старшего брата Жозефа. Другие считают, что первоочередной задачей для французского императора было обеспечение континентального барьера для Англии. Такого мнения, например, придерживается М. Артола Гальего. Если верить ему, Испания и Россия оказались втянутыми в конфликт между Англией и Францией, и Наполеон в первую очередь хотел видеть зависимую от него Испанию союзником в борьбе против Англии, а не стремился вытеснить испанских Бурбонов. Только когда Карл IV и его сын Фердинанд стали казаться ему ненадежными кандидатурами, Наполеону пришла в голову мысль утвердить на испанском престоле собственную семью. «Император подумал, что испанцам надоели Бурбоны, отсталость и религиозное мракобесие, царившее в их стране, что они в конце концов примут Жозефа как освободителя и что присоединение Испании к империи пройдет безболезненно», – писал профессор истории Мадридского университета Рафаэль Санчес Монтеро. С этим мнением согласен и его коллега из университета Барселоны Рикардо Гарсия Карсель, который считает, что Наполеон в общем-то искренне хотел не только расширить границы своей империи, но и избавить испанцев от владычества ретроградов Бурбонов – предложить им более современную монархию, основанную на передовых для того времени идеях Французской революции. Ведь, в конце концов, династия Бурбонов, которая правила Испанией к тому времени всего сто лет, была тоже французского происхождения. Вместе с тем Р. Карсель отмечал: «Испанская династия полностью разложилась, погрязла в разврате и финансовых долгах. И монарх, и наследник могли вызывать лишь презрение. Они фактически бросили страну на произвол судьбы. Но вся трагедия в том, что Бурбоны были для неграмотного народа «своими», символами их родины, а французы – иностранцами, в добрые намерения которых народ не верил. Отсюда и его отчаянное сопротивление захватчикам и поддержка Бурбонов».
А вот что писал о целях испанской кампании А. Манфред: «Шампаньи в докладе, опубликованном в “Moniteur” и редактированном Наполеоном, заявлял, что эта война ведется ради безопасности Франции; она призвана освободить Испанию от ига “тиранов моря… врагов мира” – Англии… В разговорах с глазу на глаз, без посторонних Наполеон выражал свои мысли гораздо более откровенно. “Надо, чтобы Испания стала французской… Это ради Франции я завоевываю Испанию”, – говорил он Редереру, предлагая ему пост министра финансов при короле Жозефе».