Нарцисс в цепях
Шрифт:
— Я тебе сказал, Анита, что хочу тебя на любых твоих условиях. Чем мне тебя убедить, что я говорил правду?
Я всмотрелась в его лицо, пытаясь обнаружить фальшь, но не смогла. Может быть, он настолько хорошо умеет лгать. Может быть, я слишком подозрительна.
— В присутствии леопардов, в присутствии только их, мне было с тобой вполне уютно. Такое было чувство, что так и надо... а почему теперь его нет?
Переглядывание затянулось так надолго, что мне пришлось его прервать:
— Кто-нибудь из вас, может, все-таки ответит?
Рафаэль
— Ладно, — начал он, явно тщательно подбирая слова. Я почти могла ручаться, что тема ему не нравится. — Каждый пард, каждое сообщество оборотней, если оно здорово, обладает групповым разумом.
— То есть группа имеет идентичность? — уточнила я.
— Не совсем так. Это нечто большее... — Он наморщил лоб. — Это как ковен, члены которого некоторое время совместно колдуют. Они становятся частями некоего целого, когда дело касается колдовства или целительства. Целого, которое больше суммы частей.
— Хорошо, но какое это имеет отношение к тому, что мне было с тобой уютно, когда были одни только леопарды?
— Если у тебя особое чувство, когда вокруг тебя леопарды, значит, мы образуем групповой разум. Обычно для выработки такой связи нужны месяцы. Может быть, это всего лишь связь между тобой и твоими леопардами. Приближающаяся перемена могла ее активизировать.
— Но ты считаешь, что дело не только в этом? Так?
Он кивнул:
— Я думаю, что ты образуешь групповой разум с моим пардом, что фактически решение об объединении пардов уже принято.
— Я еще ничего не решила.
— Правда? — спросил он. Такой он был рассудительный, сидя со сцепленными перед собой руками, чуть ко мне подавшись. Такой серьезный.
— Послушай, секс — это было чудесно. Но я еще не готова выбирать свадебный сервиз, это понятно?
Под ложечкой у меня сосало чувство, близкое к паническому страху.
— Иногда за тебя выбирает твой зверь, — сказал Рафаэль.
Я посмотрела на него:
— То есть?
— Если ты уже вошла в групповой разум его парда, значит, твой зверь принял за тебя решение, Анита. Это интимнее любовной связи, потому что ты берешь на себя обязательства не только перед ним.
Я вытаращила глаза:
— Ты говоришь, что я буду ощущать ответственность за безопасность и благополучие всех его леопардов, как и своих?
— Вероятно, — кивнул Рафаэль.
Я оглянулась на Мику:
— А ты? Ты ощущаешь ответственность за моих леопардов?
Он вздохнул, и это был тяжелый вздох, а совсем не счастливый.
— Я не ожидал такого быстрого образования связи. Никогда не видел, чтобы это случалось так сразу.
— И?
Он пошевелил губами, почти улыбаясь.
— И если мы действительно образовали групповой разум, то да, я буду ощущать ответственность за твоих леопардов.
— Что-то у тебя не очень довольный вид.
— Не хочу никого обидеть, но твои леопарды — полное безобразие.
— Твои
Глаза Мики стали жестче, он всмотрелся мне в лицо:
— Тебе никто не мог сказать. Они бы не посмели.
— Никто и не настучал, Мика, но я это увидела, учуяла. Кто-то ее чуть не сломал совсем, и это было недавно или еще не кончилось. Неудачный бойфренд?
Лицо его закрылось. Ему не понравилось, что я вычислила ситуацию.
— Нечто в этом роде.
Но у него забился сильнее пульс, и я поняла, что он от меня что-то скрывает, что-то, чего боится.
— Чего ты мне не хочешь говорить, Мика?
Он глянул через мое плечо на Рафаэля:
— А дальше она с еще большей легкостью будет читать моих котов.
— Как и ты ее котов.
— Ее ребят и сейчас не трудно прочесть, — ответил он.
Я стала рассматривать его лицо. Он контролировал свое тело, держал его расслабленным, но я ощущала частоту его пульса — и страх, причем не маленький. Мысль, что я смогу читать его зверей, ужасала его почти до крайности.
Я положила ладонь на его сцепленные руки, и он обратил ко мне свои серьезные, настороженные глаза.
— Джине не понравится, что ты это знаешь.
— Ты, как ее Нимир-Радж, обязан ведь ее защищать от подобных мудаков?
— Я сделал все, что мог, — ответил он, но так, будто оправдывался.
— Набей морду этому типу и запрети ей с ним встречаться. Вопрос простой, нечего его усложнять. Или она его любит?
Он покачал головой, не поднимая глаз, так крепко сцепив пальцы, что кожа побелела. Голос его звучал нормально и ровно, но все же слышалось страшное напряжение.
— Нет, она его не любит.
— Так в чем же сложность?
— Сложность такая, что ты себе даже представить не можешь. — Он вскинул глаза, и в них теперь читался гнев.
Я протянула к нему руку — и опустила.
— Если мы действительно образуем один пард, если я действительно ее Нимир-Ра, то моих зверей никто не тронет.
— Волки забрали у тебя Грегори, — напомнил он.
Руки его чуть подрагивали от злости, пылавшей в его глазах.
— И мы едем его забрать.
— Я знаю, что ты вела трудную жизнь. Я слыхал кое-какие рассказы о тебе. Но говоришь ты как очень молодая и наивная. Иногда, как ни пытайся, всех не удается спасти.
Настала моя очередь опустить глаза.
— Я теряла своих. Я подводила своих, и их пытали, их убивали. — Я подняла взгляд. — Но те, кто пытали или убивали их, — они тоже мертвы. Может быть, я не могу спасти всех, но я чертовски тщательно умею мстить.
— Но вред все равно случается. Мертвые не встанут снова — зомби всего лишь трупы, Анита. Это не те, кого ты потеряла.
— Вот это я знаю лучше тебя, Мика.
Он кивнул. Страшное напряжение несколько спало, но в глазах его стояла старая боль еще не зажившей раны.