Нарисуй узоры болью...
Шрифт:
От этого было немного дурно, да и люди здесь, на земле, задыхались, шагая последней посмертной процессией.
Горстку праха развеяли по ветру, а больше от неё ничего не осталось – новая королева лежала на кроваво-алых простынях, дожидаясь своей незыблемой коронации.
Правила игры скоро будут изменены.
…Ведьминский обычай вгонит в три доски.
Совсем скоро гроб-без-колёсиков полетит к небесам, таинственной магией увлечённый, и волшебство загорится тремя свечками на столе, заставляя
Скоро.
Осталось всего лишь несколько мгновений до решающего боя; осталось несколько секунд до того момента, как контроль будет утерян.
Та-что-победила.
Белый цвет чёртова подвенечного платья закрывается странной чёрной вуалью на глазах; не вдова, но с мёртвым мужем.
Проклятый мир кричит “браво” и “ура”.
Кровь льётся по тонким запястьям.
Ведьма пляшет, показывает свой последний чёртов танец, и всё вокруг вьётся сплошной полосой.
От мира осталось миллион и одна могила.
Семь миллиардов – или, может, больше, - маленьких, тоненьких ниточек, которые пронзает острая коса.
Столько видений, столько боли, которая окружает её и текстом пишется по книге, завершая свою песню.
Ведьма.
Провидица.
Провидица, у которой есть проклятый, чёртов дар, что поджёг весь этот мир и не стремится оставить его в покое.
Реквием.
Реквием по последней аллюзии счастья, о которой так все они мечтали и до которой не успели добраться.
Реквием.
Реквием по мечте, которая стремится добраться до неё, по ангелам, которые пляшут собственный отдельный танец.
Музыка, которую не победить – в ней сила ангелов и сила Дьявола, последнего, который только успеет её увидеть.
Музыка.
Музыка, которая играет и никак не может остановиться, обвивая всё вокруг могильным духом.
Пламя.
Пламя, что заворачивается в непонятный круг и замыкает узор, рукою нарисованный на песке.
Последняя.
Последняя, кто только выжил и продолжит странный бой, который должен быть закончен.
Боль.
Боль, которую невозможно остановить, которая спасает весь этот мир от большей крови.
Страхи.
Страхи.
У страхов характеристики нет.
…Семена кунжута сыплются в песок”.
Гроттер открыла глаза и упрямо мотнула головой, пытаясь отогнать глупые мысли, которые собрались вокруг неё сплошной пеленой и словно набросили петлю на шею.
Она задыхалась от неприятного, тёрпкого ужаса, и то и дело пыталась от него избавиться, но не могла.
Последние две страницы книги о провидице, которую она всё перечитывала и перечитывала, всё не давали ей покоя.
Гроттер шумно вдохнула воздух и повернулась на бок, глядя на спящего некромага, словно тот специально подсунул ей ту книгу, с таким обвинением, что
– Доброе утро, - прошептала наконец-то Гроттер, одним взмахом руки разрывая тишину на маленькие кусочки и стремясь поджечь их, чтобы только слишком хорошо пылало. Не слишком честная точка зрения, но по отношению к бесконечной тишине этого мира обязательно сойдёт.
– Доброе, - улыбнулся Бейбарсов, так и не открыв глаза и притянув её к себе.
Гроттер рассмеялась, правда, едва-едва слышно, и поцеловала его в щёку, словно собираясь таким образом поставить клеймо.
– Рад видеть тебя в хорошем настроении, - прошептал Бейбарсов ей на ухо, продолжая обнимать и не планируя вот так просто взять и выпустить из рук. Возможно, это даже можно назвать правильной тактикой.
– Я тоже рада.
Таня села на кровати, прижимая к груди одеяло, и вновь внимательно посмотрела на него, словно ожидая что-то.
– У тебя есть что-нибудь в холодильнике? – обыкновенным бытовым вопросом разрывая спокойствие этого утра, поинтересовался Бейбарсов.
– Мышь повесилась. Могу принести.
Тане уже давно не было настолько хорошо и весело – она потянулась, зевнула и выскользнула из постели, натягивая на себя тонкий халат, валяющийся где-то на кресле, вероятно, бросила в прошлый раз.
Спокойно так.
– Нет, не надо мыши. Легче телепортировать самобранку, - рассмеялся Бейбарсов, весело глядя на девушку.
– Да? У меня нет самобранки, - пожала плечами Гроттер. – А вообще, сегодня утром кто-то должен был что-то принести.
Рыжеволосая, наконец-то одевшись и кое-как заплетя волосы в подобие косы, чтобы не мешали, направилась вниз.
Удивительно, но сегодня молоденькая кухарка ещё не успела никуда сбежать, может быть, просто задержалась.
Таня посмотрела на Дусю без привычной ненависти и вздохнула, удивляясь тому, как быстро раскололась оболочка её вечного одиночества.
– Доброе утро, - поздоровалась она с девушкой. – Ты принесла продукты? – Гроттер заглянула в холодильник.
– Я так за вас рада! – руки девчонки тряслись, словно она держала в них что-то тяжёлое.
Или просто очень сильно боялась.
Таня удивлённо изогнула бровь, выражая собственное недовольство относительно странной радости и этого заявления.
– И почему же ты за меня рада? – стараясь говорить спокойно и равнодушно, промолвила она.
– Ну… - Дуся моментально покраснела, отступая на шаг и едва ли не уронив нож на пол. – Вы наконец-то нашли себе кого-то.
Гроттер с некоторым недовольством осознала, что Бейбарсов оставил, наверное, то ли пиджак, то ли пальто где-то на первом этаже, да и, пожалуй, наличие мужчины в доме всё равно чувствовалось.