Нарисую себе сына
Шрифт:
Она вообще была интересной: и устрашающей и притягивающей одновременно. Один лишь рост чего стоит — почти с капитанский. А еще — пепельный «конский» хвост, стянувший на макушке длинные волнистые волосы. И грудь… Упс как-то, провожая глазами аналогичную, поцокал ей вслед языком: «Да-а. Такой бы волны рассекать». Наверное, он имел в виду «рельефных» русалок, распластанных под корабельными носами? А, впрочем, кто его знает? В чужую душу сложно залезть… Особенно, если дело касается сокровенного.
— … и так и ответила?.. А-ха-ха-ха…
— Да вот тебе Святое распятье… И чтоб мне селедку без граппы(1) жрать. А потом еще…
Я, усмехнувшись, качнула прислоненной к мачте головой от далеких мужских голосов. А, все таки, хорошее здесь место, на самом бушприте — тебя никто не видит, не слышит и… не трогает… И вновь закрыла глаза… А ведь он так и не сказал, откуда порез на скуле. Да и какая мне разница? Может, бреется по утрам своей саблей? Пусть его теперь «деловой компаньон» достает… В перерывах между чашечками кофе… А я лучше здесь посижу. И мне…
— … нет, почти на зорьке… Он не в своей каюте был.
— А-а, а я-то гадаю, отчего они сразу на него нарвались. А галеон их где стоял?
— Так с другой стороны… за верфью. Парни продуманные. Они… видать, не впервой… И капитан наш…
— Ты, давай, потише. А то будет нам по макушки… Он ведь всех тогда на палубе строил и строго — настрого, чтоб при ней… фее своей…
— Ты сам не базлай. И тяни туже… Всё, закрепил… вяжу………
— Мама моя. Мамочка, — и мир в один миг из малинового превратился в бордовый…
Я, цепляясь за снасти, с трудом выбралась из сплетений канатов и, споткнувшись об один из них, уже напоследок, больно приложилась локтем. А потом понеслась вдоль всей палубы, перепрыгнув в самой ее середине через мелькающую по мокрым доскам швабру. У мачтовой лестницы тормознула, пытаясь сообразить: куда дальше. И махнула наугад. Вверху, у штурвала стоял Яков. Боцман что-то кричал, тыча пальцем в южный горизонт, и даже жестикулировал. Сусанна, приложив ладонь ко лбу, внимала, а рядом с ней, облокотившись на перила…
— Вы-то мне и нужны.
Капитан развернулся, выпрямил спину и уперся в меня взглядом:
— Зоя, что произошло? Где вы были?
— Вы мне нужны, — получилось почти по-змеиному. Однако он не впечатлился:
— Где вы были, я вас, кажется…
— Откуда у вас этот порез?!.. Откуда у вас этот порез? Откуда…
— Та-ак. Все ясно… — я, наконец-то, добилась желаемого. И уже через секунду, вновь запрыгала по ступеням. Теперь уже — вниз.
— Руки свои!.. И на вопрос… — дверь моей каюты громко хлопнула за капитанской спиной, и мы оказались друг напротив друга. Вот бы еще подпрыгнуть, чтобы прямо в лицо ему… — Что с моим братом?! Я вас спрашиваю! Он же недавно был ранен.
— Это ОНИ ко мне заявились, а не я. Ночью, вооруженными и незваными.
— Да хобья мать! Я вас спрашиваю еще раз!
— Ваш брат жив! — кажется, мой неожиданный мат вдохновил капитана на речь. —
— Отпустили?.. Ну, надо же…
— Вы, кажется, хотели знать, так не перебивайте! Это — моя территория и я никому не позволю являться на нее без приглашенья! И если вас еще интересует судьба «любимого» жениха, — сузил он свои темные глаза. — то, рад сообщить: он тоже в полном здравии!
А вот я свои распахнула:
— Что?.. Да кем вы себя возомнили? Король корабля! Его территория! А я тогда на ней кто?! Они приходили за мной, рисковали жизнью! И я… я хочу к ним! Я хочу к своему брату! И к своему жениху! Да! Мне здесь все надоело! Это — не моя жизнь!
— Придется терпеть, Зоя.
— Я не хочу терпеть! За что мне терпеть? Ведь я вам больше не нужна? Что вы молчите?
— Вы сами все прекрасно понимаете. Мы теперь вместе…
— А мне без разницы! У вас был выбор: оставить поиски своей Вананды или их продолжить. А почему такого нет у меня? И мне без разницы, когда и где я провалюсь, если это все равно случится. Я хочу к ним! Они — моя единственная семья! И лишь они меня любят! А вы…
— Что, «я»?
— А вы меня используете, как…
— Вещь?.. Зоя, вы для меня — не вещь и у вас — истерика. Вам надо успокоиться, иначе…
— Истерика? — оскорбленно скривилась я. — Просто успокоиться? А я… кажется, поняла. Вот же — дура. Вы и не думали меня потом отпускать. После своей «лестницы». И символ этот, «дерево на дороге». Он ведь был уже после нее. Значит, я и тогда еще буду болтаться везде за вами. Так?
— Зоя…
— Пока, наконец, не провалюсь.
— Я этого не допущу.
— Вы уже допустили, подняв утром якорь! Вот же я — дура! Отвечайте мне прямо: вы меня отпускать собираетесь?.. Ну?!
— Не-ет, — дернул он головой. — Я должен вас уберечь.
— От чего? От себя самого? От собственной чести? Так я вам обоим обещаю: при первой же возможности, сбегу. Клятвенно.
— Ну, это вряд ли у вас выйдет, — навис надо мною мужчина. — Или вы… не баголи?
— Убирайтесь от меня прочь. Я вас… ненавижу, — выдохнула ему прямо в лицо.
И он ушел, снова хлопнув дверью…
Подруг у меня не было никогда. С ними ведь полагается делиться: самым вкусным и самым тайным. Да и вообще, с женским полом отношения как-то не складывались. Исключениями были лишь мама и Люса. Но, это — из области материнского инстинкта. С их стороны, конечно. С моей — полное и безоговорочное доверие. А вкусным я обычно делилась с Арсом… Так какого хоба ЕЙ от меня надо?..
— Сусанна, пожалуйста. Ты солнце собой загораживаешь.
Высоченная тень, качнувшись вправо, приземлилась… рядом на скамью. Я громко вздохнула. И демонстративно уткнулась в типографский шрифт… И зачем вообще из «убежища» своего на палубу выперлась? Ведь сидела там целых два дня? Могла бы и еще…