Народ, или Когда-то мы были дельфинами.
Шрифт:
— Что вам терять, мистер Кокс? — прокричала Дафна, перекрывая шум. — Неужели вы сомневаетесь в своей победе?
А потом прошипела на островном языке:
— Мы потопим все ваши каноэ! Наши пушки хорошо охраняются! — Мау что-то шепнул ей, и она добавила: — Мистер Кокс, если вы возьмёте в руки оружие в кругу Каханы, они убьют вас. Это против всяких правил!
Раздался гулкий стук. Это Мило колотил себя кулаками в грудь.
— Кто со мной сразится? — закричал он. — Кто со мной сразится?
— Ладно!
— Видишь, как тяжело быть королём в здешних местах? — пожаловался он Дафне. — Небось, «медвежьи шкуры» [13] так не ополчаются на своего короля! Это форменный мятеж!
Он злобно поглядел на Мило.
— Я буду сражаться с этим, здоровенным, — сказал он. — В такого легче попасть.
— У тебя ведь был план? — прошипела Дафна, обращаясь к Мау. — Ты ведь не дашь ему застрелить Мило насмерть?
13
Личная охрана британского монарха.
— Да, у меня есть план. Нет, он не застрелит Мило. Мы хотели сказать, что Мило — вождь, только если на поединок выйдет кто-то из охотников за черепами, потому что Мило победил бы. Но я не могу позволить, чтобы Кокс его застрелил. Он слишком большой, в него легко по…
Дафна стала наконец понимать, и у неё окаменело лицо.
— Это будешь ты, да? Ты собираешься с ним сразиться?
Её оттеснили — это Мило уронил огромную руку на плечо мальчика, отчего Мау поневоле слегка скособочился.
— Слушайте меня! — закричал он охотникам за черепами. — Я не вождь! Мау — вождь! Он побывал в стране Локахи и вернулся оттуда. Он отпустил на волю мертвецов. Боги спрятались от него в пещере, но он их нашёл, и они раскрыли ему тайну мира! И ещё у него нет души.
«Японский бог!» — подумала Дафна. Однажды, когда ей было восемь лет, один лакей выругался при ней этими словами, и его за это уволили. До плавания на «Милой Джуди» она считала, что это самое плохое ругательство на свете. Ей и до сих пор так казалось.
Японский бог! Обычно Мило столько не говорит и за целый день! Эти слова словно исходили из уст его брата — они были правдой, замаскированной под ложь, и почему-то отдавались эхом в голове. Кажется, у вражеских воинов они тоже отдавались эхом в голове. Воины изумлённо уставились на Мау.
Тяжёлая рука опустилась и на плечо Дафны.
— Эй, барышня! Мне придётся стрелять в этого сопляка, верно? — спросил Кокс.
Она резко повернулась и сбросила его руку. Но он крепко ухватил её запястье.
— Я бы могла вас застрелить, Кокс, что бы вы там ни говорили!
Он засмеялся.
— Никак нашей барышне
Дафне удалось выдернуть руку.
— Не смейте меня трогать! И не смейте даже намекать, что я похожа на вас! Не смейте…
— Хватит.
Мау не кричал. Громче его слов кричало копьё. Оно было направлено в сердце Коксу.
Несколько секунд никто не двигался, а потом Кокс очень медленно, рассчитывая каждое слово, произнёс:
— Никак это твой миленький? Ах, ах, что скажет наш папочка? Боже, боже! Да ты его ещё и разговаривать научила!
Людоедский двойник премьер-министра встал между ними, воздев руки, а остальные вдруг начали грозить копьями и дубинками.
— Ещё нет драться! — сказал премьер-министр Коксу на ломаном английском и обратился к Дафне.
— У мальчика нет души? — спросил он на островном языке.
— Волна забрала его душу, но он сделал себе новую, — ответила она.
— Неправда. Никто не может сделать себе душу!
Всё равно он обеспокоен, подумала Дафна.
— А он сделал! Он сделал её снаружи себя. Ты на ней стоишь, — сказала она. — И не пытайся отскочить в сторону. Его душа обнимает весь остров, каждый листок, каждый камень!
— Девочка-призрак, говорят, что ты обладаешь силой. — Мужчина отступил на шаг. — Это правда? Скажи, какого цвета птицы в стране Локахи?
— Там нет цветов. И птиц нет. Рыбы там серебряные и быстрые, как мысль.
Слова будто ждали наготове у неё в голове. Боже милостивый, подумала она, я знаю ответ!
— Сколько времени можно находиться в стране Локахи?
— Пока падает капля воды, — ответили губы Дафны, не успел он и договорить.
— А человек, который сам создаёт себе душу… Он был в стране Локахи?
— Да, но сумел обогнать его.
Тёмные пронзительные глаза некоторое время разглядывали Дафну. Ей показалось, что она выдержала какой-то экзамен.
— Ты очень умна, — застенчиво сказал старик. — Я хотел бы когда-нибудь съесть твои мозги.
Книги по этикету, которыми пичкала Дафну бабушка, почему-то не описывали подобных ситуаций. Конечно, не очень умные люди говорят младенцам: «Ух, какой ты сладкий! Так бы и съел!» Но когда подобные вещи произносит человек, покрытый боевой раскраской и владеющий более чем одним черепом, они кажутся менее забавными. Дафна, чьим проклятием были хорошие манеры, ограничилась словами: