Нарушенный обет
Шрифт:
Но Стивен явно не собирался поступать подобным образом. Наоборот, Шелли чувствовала, что его настроение изменилось по сравнению с тем, что она наблюдала в кабинете. Да и неожиданное предложение продолжить разговор свидетельствовало о том, что Стивен оказался не настолько черствым, чтобы просто выставить за дверь женщину, ждущую от него ребенка.
Стивен первым нарушил затянувшееся молчание.
— И когда же родится ребенок? — спросил он.
Шелли, слишком погруженная в свои размышления, ответила не сразу.
—
— Значит, летом я уже точно буду отцом.
— Необязательно. — Шелли увидела, как исказилось лицо Стивена — видимо, он совершенно неправильно истолковал ее слова. — Нет-нет, — поспешно произнесла она, — я не это имела в виду. Просто если ты и знать не хочешь ничего о ребенке, то я не буду настаивать на принудительном отцовстве.
Он задумчиво посмотрел на Шелли.
— Но тогда мне совершенно непонятно, зачем ты здесь. Насколько я понимаю, ни денег, ни обручального кольца тебе не нужно. Л ведь любая другая на твоем месте обязательно потребовала или одно, или другое.
— Просто я подумала, что будет неправильно и эгоистично не сообщить тебе о ребенке. — Внезапно перед мысленным взором Шелли всплыл образ Риты, и она опять почувствовала, что совершенно напрасно теряет время, разговаривая со Стивеном. Поэтому вздохнула и неожиданно резко продолжила: — И запомни, мне ничего не нужно от таких людей, как ты! Я сообщила тебе о ребенке, выпила чаю, а теперь ты можешь со спокойной совестью отпустить меня и бежать к своей ненаглядной Рите!
Но Стивен опять не ответил ударом на удар. Вместо этого он поднялся, подошел к Шелли и, наклонившись, тихо сказал:
— Я не хочу, чтобы недоразумение в виде сегодняшнего появления Риты так волновало тебя. Это может принести вред ребенку.
— И ты называешь все происшедшее в твоем кабинете недоразумением? — бледнея от негодования, спросила Шелли. — Да та статья, за которую ты решил со мной поквитался — и надо сказать, довольно жестоко, — меркнет по сравнению со всей той ложью, которую ты нагородил, чтобы обелить себя!
— Тише, Шелли, не волнуйся, — все так же мягко произнес Стивен. Он взял ее ладони в свои и успокаивающим жестом сжал их. — У нас обоих масса претензий друг к другу, мы оба вели себя далеко не лучшим образом. Но теперь все изменилось, и нам — и тебе, и мне — стоит забыть о ненависти, мести и взаимном презрении во имя будущей жизни.
Легко тебе рассуждать, с горечью подумала Шелли. Равнодушное сердце не знает той боли, которое сердце любящее испытывает, узнав о предательстве и измене.
— И если это тебя хоть немного успокоит, — после небольшой паузы продолжил Стивен, — то могу сказать, что появление Риты было для меня такой же неожиданностью, как и для тебя. Я действительно сказал ей, что разрываю наши отношения сразу после того, как мы вернулись из Швейцарии. Но она продолжает преследовать меня. В отличие от тебя Рите нужно слишком много и побыстрей. — После этих слов Стивен как-то странно посмотрел в глаза Шелли, словно бы пытаясь разгадать
— Не стоит оправдываться, Стивен, — прервала его Шелли. Она не хотела говорить на эту тему, понимая, что не в силах ему ничего доказать. — Ты мне ничего не должен. И я не имею права вмешиваться в твою личную жизнь. Так что не волнуйся: скоро я уеду, и твое существование войдет в привычное русло.
— Нет, Шелли, — твердо произнес Стивен, — я так не думаю.
— Что ты имеешь в виду?
— У меня будет ребенок. Ты ведь приехала, чтобы сообщить мне именно это, не так ли? После этого глупо требовать, чтобы я отошел в сторону. Так вот знай: от моих прав и обязанностей мне даже не приходит на ум отказываться.
9
Шелли изумленно воззрилась на Стивена.
— А чего ты ожидала? Что я скажу: отлично, просто замечательно, у тебя будет ребенок, вот тебе деньги и прощай?
— В сотый раз повторяю: мне не нужны твои деньги.
— Тогда чего же тебе нужно? — медленно произнес Стивен. — Я имею в виду, на самом деле.
Он сел рядом с Шелли и развернул ее лицом к себе, чтобы не только услышать ответ, но и прочитать его в ее глазах. И она, завороженная близостью любимого человека, ощущая тепло и знакомый запах, исходящий от него, почувствовала, насколько тяжело ей стало притворяться. Сделав над собой невероятное усилие, Шелли сглотнула и слабым голосом ответила:
— Потому что я не знала моего отца. — Она сказала правду, но не всю.
— То есть ты незаконнорожденный ребенок? Но в этом нет ничего страшного.
— Сейчас — да. Но двадцать лет назад все было по-другому.
Стивен вздохнул.
— И ты никогда не видела своего отца? — после минутной паузы спросил он.
— Нет. Я не знаю даже, как его зовут, жив ли он или умер, — ответила Шелли. — У него были жена и дети. И в конце концов он ушел от моей матери, чтобы сохранить свою семью...
Неожиданно ее глаза наполнились слезами. Она резко встала и подошла к окну. Но не вид вечернего города привлек ее. Шелли думала о том, как влечет ее к этому человеку, влечет не только физически, но и духовно, и эмоционально. Ей доставляло удовольствие делиться с ним самыми сокровенными переживаниями.
— У меня было тяжелое детство, полное страданий и зависти к тем детям, у которых есть папы, — продолжила Шелли. — И я не желаю такой судьбы моему ребенку. В Глазго меня привела только одна цель. — Для большей убедительности она выделила последние слова, хотя на самом деле это было не совсем так. — Я очень хочу, чтобы мой ребенок знал своего отца, хотя бы представлял, как он выглядит, как его зовут, чем он занимается. И если ты согласен, то нам надо договориться, как лучше это сделать. Например, можно встречаться хотя бы раз в полгода здесь или в Брайтоне, вместе отдыхать. А когда малыш подрастет, тебе уже не нужно будет каждый раз лицезреть меня. Он сам будет прилетать к тебе в Глазго...