Нас невозможно убить
Шрифт:
И так! Дни бессовестно утекали, и я пока не знала куда и зачем. Да и вообще, я потеряла счёт времени и ахнула, когда поняла, что у меня остались последние три дня в лагере. Вот так это все пролетело быстро и практически незаметно. Это вначале было тяжело, а теперь. Теперь у меня была кучка поклонниц в лице моих подопечных, которые мотивировались моим стремлением быть лучше, чем та, что мы имели на данный момент. Я стойко справлялась со всеми испытаниями в наших соревнованиях, могла выслушать любую девочку и дать совет. Ну, а что? Во-первых, я психолог, во-вторых, сама когда-то была подростком, в-третьих,
Бороться с ней за право находиться рядом с Андреем я не собиралась. Но вот только ревновала. Жутко ревновала. Почему? Когда? Ну, скажу так, эта Даша делала все, чтобы вывести меня из равновесия. Тут бы даже старая добрая медитация не помогла, хотя я тренировала в себе умение абстрагироваться от всего окружающего. А в душе понимала, что мне необходимо его внимание. Я ведь была рождена для этого.
На посиделках в столовой я побывала пару раз. Развлекаться я всегда любила, поэтому приучив свой организм к определенному режиму, я сменяла книги, которые притащила с собой, на веселую компанию с картами, дикими танцами и песнями под гитару. Выбор, конечно, небольшой, но на безрыбье, как говориться. Поэтому осваивала игру в «Дурака». И даже пару раз выходила победителем. Это учитывая то, что один из вечеров я провела за игральным столом. А в этот второй раз что-то было не так весело.
На фоне гогочущих дядюшек с колодой в руках, играли хиты восьмидесятых, под которые отплясывала женская половина тренеров. Я решила воздержаться, так как музыка была не совсем в моем стиле.
«В шумном зале ресторана, средь веселья и обмана…» — затянул голос из колонок. Даша совершенно наглым образом потащила упирающегося Разумовского в свои загребущие ручонки. Сволочь! Танцует он только со мной. Но…как оказалось, двигаться в такт музыке Дикий мог и с другой девушкой. Внутри все закипало от негодования и если бы я могла, то давно испепелила их взглядом. Но на счастье моей соседки по комнате, мобильный, который лежал рядом со мной, вибрировал и начал издавать громкие противные звуки. Надьке опять не имеется.
С ней мы созванивались достаточно редко, так как она была в работе, а связь у нас тут была не из самых лучших. И так как сигнал был лучше на улице, поэтому, метнув напоследок в танцующую папочку самую огромную молнию, я отправилась на выход.
— Ты когда приедешь? — по голосу было слышно, что моя новая подруга в «зю-зю». Конечно теперь ей нужно общение.
— Ты меня вчера об этом спрашивала.
— А ты что ответила?
— Так, и по какому поводу пьянки? — не нужно было ходить до гадалки, чтобы понять, почему это вдруг Надюша забыла такую важную информацию.
— Этот урод натравил на меня своего адвоката. Я так тщательно столько лет выстраивала свой бизнес, а он хочет все отдать своей суке. Понимаешь? — на том конце послышались всхлипы.
— Понимаю. Поэтому сейчас вышлю номер своего адвоката. Завтра ему
— Думаешь?
— Я уверена. Мне же он помог. Своего благоверного я разгромила в пух и прах.
— Ты меня прям обнадежила. Бл…ть, Барышникова, а почему я тебе верю?
— А есть ещё кто-то, кто готов тебя выслушать и помочь? — спросила, хотя ответ знала заранее.
— Прикинь, нет. Как только запахло жареным, все мои, так называемые, подруги вдруг исчезли, — задумчиво произнесла Наденька.
— Вот тебе и ответ.
— Я ребенка в твою честь назову.
— Какого, нахрен, ребенка, Надь? — насторожилась я.
— Которого когда-нибудь рожу.
— Не пугай ты так. Я думала от Телепузики своего залетела.
— Телепузика? — рассмеялась он, так, что мне пришлось трубку немного от уха убирать.
— Все, спи, давай! Никаких клубов. У тебя развод. Не омрачай свою репутацию ещё больше.
— Я тебя поняла! Буду паинькой до твоего приезда.
— А после?
— А после мы нажремся, — я закатила глаза, слыша, как Надежда веселиться. Только пару минут назад рыдала. Оказывается, правильно подобранные слова могут очень многое сделать.
Я и сама не заметила, что оказалась на пирсе у озера. От него тянуло прохладой и тиной. Казалось вот-вот из водной глади, которую рябит лёгкий ветерок и играют лунные лучи, вынырнет русалка. Было в нем что-то магическое. Блин, почему меня так привлекала вода?
— Все в порядке? — я аж подпрыгнула от испуга. Не слышала я его шагов. Видимо, была слишком занята разговором. Отдышалась, сказала пару ласковых, чтобы больше так не подкрадывался, только потом ответила:
— Вроде, да. А что должно было случиться.
— Ты сбежала из столовой.
— Думаешь, из-за тебя?
— Надеюсь, что не из-за меня.
— Твои надежды оправдала моя Надежда. С подругой я разговаривала.
— С той, которую мы до гостиницы провожали?
— Она самая. А ты что не с Дашей?
— И все же, по-моему, кто-то ревнует, — он криво ухмыльнулся. Отрицать я не стала, но и подтверждать тоже. От лагеря, где сейчас происходило все действие, мы были далековато, поэтому я вдруг поняла, что ни разу в жизни не купалась в открытом водоеме ночью. По сути, ещё неделю назад вообще не могла плавать, барахтаясь, как котенок в тазике. Так я сбегала от ответа и от своих эмоций, видимо.
Я стянула с себя кардиган, который согревал в этот вечер, быстро избавилась от широкой туники, оставив ее на пирсе и в одних трусиках(так как решила вечером бюстгальтер не надевать), щучкой вошла в воду, зная, что здесь не слишком глубоко.
Темная бездна поглотила меня, высвобождая мысли и очищая разум. Тело пронзили миллионы мелких иголочек от перепада температуры, но и это пошло на пользу. И только когда моя голова оказалась над водой, я увидела, как Разумовский мечется по краю.
— Ты что творишь? — распинался он, сыпля чуть тише проклятья. Испугался — значит, не безразлична. Или это не показатель?
Ох, знала бы я ответ на этот вопрос. Хотя, догадывалась. Я полуголая, он близко. Блин, да тут и к гадалке ходить не надо, все и так предельно ясно — я пытаюсь его соблазнить. Соблазнить? О, да!