Нас невозможно убить
Шрифт:
— Ладно! Но у меня два условия, — влетел он на веранду.
— Какие? — подбоченилась я, открывая таким образом хороший обзор на то, что у меня находилось под рубашкой.
— Оденься, — я выполнила первое условие, вернув бедной рубашке первоначальное состояние.
— М-да, мало что изменилось, — плотно сжал губы Разумовский. После этих слов все мое женское естество затрепетало. И дыхание, кажется участилось.
— Второе, — вместо того, чтобы растекаться по полу мокрой лужицей приказала я.
— Ты мне расскажешь о своей любви с четырнадцати лет.
— Черт! — выдохнула шумно,
— Что именно ты хочешь знать?
— Что от тебя хотели те люди?
— Это парни Горина. А Горин в нашем городе является владельцем клуба «Пирамида». Но, кроме увеселительного заведения, в подвале проходят бои без правил. Бойцам платят большие деньги. Он обращался ко мне с предложением выступить изначально, но я отказался. Помнишь ведь условия моей работы. Он на какое-то время отвалил от меня. Но в город приехал хозяин Горина и этот старый хрыч требует зрелищ. Через две недели он устраивает чемпионат. Естественно, незаконный. И меня там хотят видеть в первую очередь в качестве участника. Тогда в клубе я оказался не случайно. Горин пригласил поговорить, я его в который раз послал. После он подослал своих людей в надежде напугать. От этого и пара синяков. Теперь они меня хотят затащить через семью. Угрожали маме и сестре. И уже успели наведаться. Через сутки я должен дать ответ, если хочу, чтобы они остались живы.
— Охренеть! И ты все это время молчал? А полиция?
— Смеешься? У этих козлов все куплено и схвачено. Там такие бабки вертятся, что мне даже в официальных боях не снились. А зарабатывал я тогда, скажу тебе, очень неплохо. И я не хочу, чтобы ты сейчас попала в этот замес. Возможно они и побояться из-за твоей фамилии. Но эти уроды могут сделать исключение. Тогда мне дело придется иметь еще и с твоим отцом. А это слишком.
— И какой ты ответ им дашь?
— Скорее всего, положительный.
— Но ведь так нельзя. Нужно де что-то делать.
— Нужно! Но я не собираюсь рисковать жизнями своих близких. Это люди, с которыми лучше не шутить. Я могу проиграть в первом же бою и от меня отстанут.
— Но ты ведь потеряешь работу, — возразила я.
— Петровичу знать не обязательно.
— А он вообще в курсе?
— Да. Горин сам приезжал в зал. От этого Петрович и нервничал, когда узнал, что я был в «Пирамиде».
— С ума сойти. Нелегальные бои, — не могла поверить я в происходящее. — А я ведь там была. Вроде приличное заведение.
— Это да! Единственное в городе, где не барыжат наркотой. У хозяина, на сколько мне известно, пунктик на этот счёт. Но, как видишь, свои скелеты везде есть.
— Именно поэтому ты пытался оттолкнуть меня? — дошло, наконец. Как до утки, ей Богу!
— А ты думала я такой козел? Я не хочу, чтобы ты пострадала из-за меня. Поэтому, да, тебе лучше держаться подальше.
— А если я не могу? — выдаю и сама же краснею.
— Надо, Федя, надо! Ты хоть и вредная, но этого не заслужила.
— А что будет с тобой? — не унималась я, понимая, что хочу разреветься. Разумовский притянул меня к себе, заключил в свои медвежьи объятья. Я уткнулась в его широкую грудь, вдыхая такой знакомый и головокружительный запах, покрепче прижимаясь.
— Все будет хорошо, малая!
Словно ища подтверждение его словам, я подняла на него глаза, но наткнулась на губы. Они были так близко и казались такими соблазнительными, что я не смогла удержаться. Поцелуй получился несмелый, но был быстро прерван противоположной стороной.
— Ты меня совсем не услышала, — на лице Андрея отразилась все скорбь мира, словно он сдерживал себя, сопротивлялся. Я же психолог, мне виднее, что ему хочется.
— В любом случае, они меня считают твоей подружкой. А я за зря не хочу помирать, Разумовский, — выпалила я первое, что пришло в голову. И эти слова возымели эффект. Или может то, что я расстегнула рубашку и скинула ее на пол?
Я запустила пальцы в густую шевелюру, притягивая его голову ближе, давая разрешения творить со мной все, что только ему вздумается. И защитная крепость мужчины пала под оборонным натиском.
Ощущение рук на моей коже начинало сводит с ума. Футболка, которая отделяла нас полетела куда-то в сторону, открывая мне место для исследования. То, что рисовала моё воображение во сне было всего лишь маленькой искоркой того, какой пожар разгорался сейчас внутри. Во мне целый аихрь эмоций, которые не поддаются описанию. Представьте, что может испытывать человек, когда, наконец, обрел то, о чём столько лет мечтал.
Мне было необходимо чувствовать его, чувствовать его губы, руки, его горячее тело, которое так идеально подходит моим ладоням. По коже пробегают мурашки, а Андрей стонет, подхватывает меня, и мои ноги обивают идеальную мужскую талию. Сквозь тонкое кружево трусиков чувствую холодную поверхности столешницы. А его короткая борода, жёсткая и густая, царапает кожу, а следом он оставляет дорожку из поцелуев.
Шея… Я откидываюсь назад, тихо поскуливает. Грудь… Господи, хоть бы не закричать. Плечи… хватаюсь за него, как за спасительную соломинку, впиваясь пальцами в кожу. Живот… вскрикиваю от удовольствия, забывая, как дышать.
Его руки сминают мои бёдра, оставляя на коже отметины. Но это ничто по сравнению с тем, какая палитра эмоций меня захлестывает под его грубыми ласками.
Время терять значение, пространство тоже. Он полностью лишает меня самообладания, поэтому инстинктивно руки тянутся к заветной верёвочке на штанах. Хочется ощущать его полностью.
— Я придурок, раз так долго лишал себя такого удовольствия, — поднимает меня Разумовский, усаживая снова на себя. Целует, сминая пальцами мои ягодицы и тащит в комнату.
Я задыхаюсь от счастья, наслаждение, хватая ртом воздух, которого, кажется, не хватает. Позволяю себе кричать, не узнавая свой голос. А затем, накрываемая волнами волшебного удовольствия, просто проваливаюсь в пропасть, цепляясь за мужчину, как за спасательный круг.
Прихожу в себя и понимаю, что безумно хочу пить. Во-первых, никто ещё не отменял моего похмелья, во-вторых, после этого мини-марафона я чувствую себя истощенной. А говорят, что спорт утомляет. Это, видимо, с непривычки. Нужно чаще тренироваться. С удовольствием. Вот только мой партнер. Поворачиваюсь и разглядываю его довольное лицо.