Нас невозможно убить
Шрифт:
Вот теперь действительно стало жутко обидно за потраченное время. Не за себя, нет! Я предполагала, что наговорил это Разумовский специально. Только вот желание выяснять причину пропало. Появилась злость. Злость на себя, на него, да и вообше, на жизнь в целом, хотя мне на нее грех жаловаться.
— Козел ты, Дикий! — выдало моё обидевшееся сознание. Вместе с тем кулак, движимый, видимо, этими самыми эмоциями, как в замедленной съёмке стал приближаться к его лицу. Да, сам виноват! Поднатаскал, а ведь мог бы отделался обыкновенной оплеухой. Но, я с каким-то совершенно извращенным удовольствием ощущала, как костяшки пальцев соприкасаются с его челюстью.
7
Кто был охотник? — Кто — добыча?
Все дьявольски-наоборот!
Что понял, длительно мурлыча,
Сибирский кот?
Эти возмутительно-длинные два дня, наконец, закончились. Возвращались мы домой с победой и кубком, который гарантированно давал ребятам на следующий год бесплатное проживание в лагере. И сегодня детишки меня удивили. Ехали больше двух часов, но всё это время они не залипали в своих гаджетах, а пели. Хором горлопанили песни, ну и я дура вместе с ними. Да так, что, кажется, голос сорвала. И за последние сорок восемь часов это было время, когда я веселилась и расслаблялась. А ещё радовалась, что Разумовского не было в автобусе.
Мы так и не помирились. Он оставался при своем мнении, а я страдала, но решила, раз получилось десять лет назад, то и сейчас получится справится. Не сошёлся же свет клином на нем одном.
У школы ребятишек встречали родители, а наша задача была сдать назад учеников целыми, поэтому и ждали до последнего. Я высматривала на стоянке отцовский автомобиль, потому что ещё с утра позвонила и попросила прислать Сергея. Не пешком же топать в самом-то деле. Но была приятно удивлена, когда вместо ожидаемого водителя меня встречал совсем другой.
Слава стоял поодаль, наблюдая за тем, как рассасывается народ, и когда я была свободна, наконец, решил явить себя миру.
— Я должна спросить, откуда Вы здесь, но, наверное, Вы и сами поделитесь этой информацией, — краем глаза я заметила застывшего в нескольких метрах от нас Разумовского. Эх, жаль не позволила себе разглядеть выражение его лица. Боялась, что оно будет не таким, как я ожидала.
— Я снова по делам приехал, а твой отец начал сводничать.
— Это на него не похоже, — хотя к мнению папы стоило бы прислушаться. Он своей малышке плохого не посоветует.
— Но все же я здесь и готов отвезти тебя домой, — мимолётный взгляд на Разумовского. Ух, ты! Злой! Это хорошо. Пусть в последнюю нашу встречу с Самойленко, я осталась недовольна, но ради того, чтобы показать Андрею, что не нуждаюсь в нем, готова ещё раз пройти этот круг ада.
— Я голодная, поэтому тебе придется меня сначала накормить, — перешла я на панибратское обращение, понимая, что «Вы» в ситуации данной, которую я тут всеми силами замышляю, звучит очень странно. Да и Славу, кажется, порадовала. Всунула ему свой рюкзак, а сама проследовала к пассажирской дверце. Обернулась, а Разумовского и след поостыл. И если он сейчас будет колотить грушу, я стану на толику счастливей. Только я об этом не узнаю. А нет! Чувствую, что настроение резко поднимается, как у персонажа «Sims». Просто прелесть какая-то.
Недолгая дорога, японский ресторан и суши. Это все, что я запомнила, пока ковырялась в себе, размусоливая в голове мечты о Разумовском. В пору бы попугать себя, но почему-то
— Почему такие контрастные профессии? — человек вдруг заинтересовался мной?
— Сама не знаю. Объясняю тем, что просто захотелось.
— Не удивлюсь, что ты это сделала наперекор отцу.
— А как же? Если хочешь знать, уезжала я с большим скандалом. Кстати, вы с ним чем-то похожи, — сделала я вывод. Нет, внешне это были абсолютно разные люди, а вот отношение к жизни и к окружающим… И папа так же всегда кичился своим статусом, хотя и осаживал нас с братьями, чтобы не зазнавались. Но объяснять чем именно, Славе я не стала. Было достаточно моих наблюдений. Хотя он особо и не настаивал.
— И ещё я слышал о твоём неудачном замужестве.
— О, пожалуйста, только эту тему не подымай. Настроение я себе портить не хочу.
— Как жаль, что не все люди после супружества могут оставаться друзьями.
— Был опыт? — это единственное, что меня могло заинтересовать в его биографии.
— Семь лет, двое детей и развод. Она сейчас за границей живёт, вышла повторно замуж. С детьми я вижусь только на каникулах. И сейчас мы с ней наладили, наконец, отношения.
— И ты сейчас один?
— Пытался. Но тяжело найти девушку, которую бы не интересовал в первую очередь мой счёт в банке, — заявил Самойленко.
— А думаешь, меня он интересовать не будет?
— Я сразу понял, что ты другая.
— Ну, да! Учитывая то, что приданное за меня дадут богатое.
— Это лишь приятное дополнение, — расцвел в белозубой улыбке Слава. Сразу видно, что человек сделал работу над ошибками и теперь не гнет свою линию, как в прошлый раз. Только за это можно было поставить плюс к его карме. И наверное, если бы где-то по улицам не давил асфальт байк господина Разумовского, то можно было бы задуматься. На мнение папы я привыкла полагаться. Значит, этого человека он считает надёжным и достойным его малышки. Но, как всегда в этом случае было большое, красивое и дурацкое «Но», которое в данный момент меня дичайше раздражало.
Пообедали и разбежались. И если Слава надеялся на ещё одну встречу, я решила, что пока с меня достаточно.
Дома во дворе меня встречал «BMW» моего брата. Вот это был настоящий сюрприз, так как я думала, что дом будет в моем полном распоряжении. Но нет, я не расстроилась. Я была рада видеть свою вторую половинку. Как ни крути, а мы дополняли друг друга, будучи не только двойняшками. Я всегда была женской половиной Олега, а он моей мужской. И несмотря на то, что у брата характер пресквернейший, дня мы могли уживаться дружно и без конфликтов. Но иногда нужно было для разрядки и поорать. Когда стали старше, наши детские драки переходили в скандалы, а затем и вовсе сошли на нет, так как ума в голове прибавилось, а соответственно было осознание, что роднее человека у меня нет на всей Земле.
— Не видел тебя почти месяц, и скажу, что отдых тебе идёт на пользу, — оглядел он меня с ног до головы.
— Не похожа я уже на урюк? — спросила, вспомнив его слова в нашу предпоследнюю встречу.
— Персик! Настоящий персик! — скривился Олег, изображая кавказский акцент. Ну, что ж, поверим. Он давно был научен говорить только правду и ничего кроме правды.
— А там кто? — отреагировала я на шум, доносящийся с гостиной. Там явно что-то шмякнулось на пол.
— Там Катя.
— Уже третья, — хмыкнула я, направляясь для знакомства с очередной пассией брата.