Нас невозможно убить
Шрифт:
— Я что-то сегодня уже переутомилась, — морщу носик, вызывая у него сдавленный смешок. Но он ведь догадывается, что сопротивление показное. Стоит только ему поманить и я как миленькая прилечу и на тренировку, и за тридевять земель. Хотя, наверное, последнее ему не известно. Я же не говорила на что готова ради одного только поцелуя с ним. Прям болезнь какая-то, лихорадка Дикого. Ха-ха! Смешно! А он, над такой, спал с Плехановой. И она ему жаловалась. Мало! Надо было тогда в той подворотни ей руку сломать, чтобы вообще лезть к нему боялась.
И так, поздний обед сменился поездкой
Пока я пыталась партизаном пробраться в свою комнату, Олег уже поджидал меня сверху.
— Я тебя прикрыл перед отцом, с тебя должок.
— Вычти из своего счета, который ты мне задолжал, — объявила, припомнив сколько раз сама прикрывала этого гаденыша.
— Какая ты злопамятная, — парировал брат, вваливаясь за мной в комнату.
— Нечего списывать все на долг! Это была твоя братская обязанность. А кстати, наш папочка не оставил попыток контролировать нас?
— Прикрылся тем, что дико переживает за тебя. А ты где была? Мужика что ли себе завела?
— Заводят собачек, на крайний случай, блох. А я обычно мужика имею, — уф, как это двусмысленно, учитывая, что есть в этом большая доля правды. Я сняла обувь и прошлепала в ванную.
— Кажется, феминизмом пованивать начало, — сморщится Олег. — А, кстати, тебе курьер с утра привез пакет. Кажется, от адвоката, — этот разговор уже происходил через дверь.
— И что там?
— Буду я ещё копаться в бумагах сестры, — уловила я обиженные нотки в голосе брата. Не прокатило.
— Как будто я тебя не знаю. Ты ж как та крыса канцелярская, любишь в заумных адвокатских бумажках копаться.
— Раскусила. На них везде имя Надежды Громовой. Кто это?
— Напряги извилины, Олежа! Неужели не помнишь одноклассницу, которую все время пытался затащить в кабинку туалета?
— Да ну, нафиг! Она разводится?
— Слушай, будь другом, сгоняй к ней, отвези. А то я на тренировку опаздываю.
— Так почему бумаги к тебе пришли?
— Потому что Надежда сейчас, как бы мягко это сказать, БОМЖ. Ночует по гостиницам несколько недель.
— Ладно, разберемся! — пообещал брат. И я верила, что он это сделает. Он ведь меня ни разу не подводил.
А я в это время стояла и рассматривала себя голую в зеркало. Гребаное пекло! Что он со мной сделал? Такое ощущение будто меня избивали, а не тра…, а не занимались со мной любовью. На теле остались синюшные отметины от его пальцев. И когда это моя кожа стала настолько чувствительной? Особенно на ягодицах. Их Разумовский намял вдоволь. Обязательно предъявлю.
Через час я уже садилась за руль своего автомобиля, чтобы отправиться снова к нему. В багажник на всякий случай засунула комплект сменных вещей. Кто его знает, что меня ждёт. Вчера, например, я всего лишь планировала отдохнуть с подругой. Хотя у меня было ещё одно обещанное дело — встретиться со Славой. И это нужно было как-то объяснить Разумовскому. Хотя статус нашего секса оставался пока неизвестным, типа «Все сложно,
На проводе Надин.
— Да, красотка, — отвечаю, выруливая по трассе.
— Спасибо за документы! Ты в порядке?
— А абсолютном! Еду в зал. Разумовский обещал растяжкой моей заняться, — было, было… Мне уже самой было интересно, что из этого может выйти.
— Только ли растяжкой?
— Про все остальное пока не знаю. Не говорили мы на этот счёт.
— Он охренительный, Жек! Не была бы ты в него влюблена, я бы сама его трахнула.
— Что я и сделала сегодня, — делюсь радостной новостью.
— Черт, девочка, я восхищена тобой! Значит, не зря я тебе вчера телефон вернула и позволила позвонить, чтобы ты бар не разнесла.
— Я буянила? Господи, я сегодня ещё столько интересного о себе узнала. И как пережить это день позора?
— Забей! И наслаждайся жизнью, малышка! И знаешь что? Я хочу знать подробности.
— Извращенка, — рассмеялась я.
— Не просто так, за массаж, конечно!
— А вот это не честно, подкупать меня. Ладно, завтра заскочу. Я смотрю, ты тоже в добром распоряжении духа.
— Ну, во-первых, адвокат твой просто находка. Он заверил, что сохранит мой бизнес любым путем. А ещё, знаешь ли, я сегодня одного красавчика встретила. Ты почему мне не сказала, что брат твой стал таким… даже слова подобрать не могу. Он настоящий лакомный кусочек.
— О, нет, — закатила я глаза, при этом не сводя из с дороги, — давай без этих твоих пошлых подробностей.
— Да, ну тебя! Все, целую! Пойду зарабатывать на супер-адвоката.
— А я задницу качать, — рассмеялась, а потом покраснела, вспомнив об отметинах на ней.
В зале уже во всю шла разминка. Господин Разумовский в центре всего этого с грозным видом подгонял парней. Дали мужику свисток — наделили властью. Мое появление он проигнорировал, одарив лишь одним единственным оценивающим взглядом. А оценивать там было что. Например, мою новую спортивную форму в виде найковских лосин с прозрачными вставками, которые оставляли место для фантазии и короткого топа под просторной ветровкой. Если бы я пришла голой сейчас, фурор был бы меньше. Зря он несколько недель пылился в гардеробе. Может быть я смогла бы раньше увидеть горящий взгляд Андрея. О, да! Это то, что мне сейчас нужно. Ну и немного разрядки, например. Через два часа форму можно было выжимать. Согнал семь потов с меня злой дядька Дикий, который по всей видимости, начал ревновать. Не легко так же пришлось и тем, кто осмелился мне сделать комплимент. Да, блин, я две недели не видела «коллег по цеху».
— Слушай, Лешка спрашивал о тебе, — Илья помогал мне немного с растяжкой.
— Соскучился что ли?
— Видимо, да! И о Наде давно нет вестей.
О, если Надин перестала интересоваться мальчиком, то тут выход один — забыть ее. Только вот, порой, у мужиков это получалось сложно. А интерес Громовой уже ничем не возродить, будь ты хоть король всего мира, хоть Президент России. Но как объяснить этому обаяшке весь расклад?
— Так ты про Надю поговорить или про Алексея?
— А одно другому мешает? — грустно улыбнулся Илья. Мне даже его жаль стало.