Нас просто не было. Книга вторая
Шрифт:
– По магазинам, что ли, бродишь?
– Не-а, с горки каталась.
Повисает трехсекундная тишина, а потом Марина настороженно спрашивает:
– Что ты делала?
– С горки каталась, на санках.
– Тин,ты прикалываешься?
– Даже не думала.
– Ты и на горке?
– А что такого?
– усмехаюсь, прекрасно понимая, почему она так удивилась. Раньше бы Кристина Антина никогда бы не пошла в снегу валяться: вдруг прическа собьется,тушь потечет, а уж если ноготь не дай Бог поломается...
Эх, Маришка,
– Да ничего, - она справляется с удивлением, - фиг с ней с горкой. Слушай, тут небольшие изменения по юбилею.
– Отменяется?
– Нет, конечно. Просто людей меньше придет,и раньше начнем.
– Как скажешь.
Мне еще лучше, спокойнее,и если лесе все надоест, можно будет раньше уйти.
– Ну, все, пока-пока.
– Целую.
Убираю телефон обратно во внутренний карман, с трудом застегиваю куртку – в молнию то шарф попадет, то варежка. Поправляю шапку, съехавшую на бок во время разговора,и шлепаю дальше. Маша с санками уже ушла метров на тридцать вперед. Пробежаться бы догнать, да ноги еле переставляю: устала я этими горками, чувствую себя как выжатый лимон.
Поэтому просто иду за ними торопливым шагом, то спотыкаясь, то скользя.
Вот такая у нас забавная процессия получилась. Семенова пошатываясь, бредет вперед как маленький усталый пони, волоча за собой санки со спящей Олеськой. И чуть в отдалении я ползу, не оставляя тщетных попыток их нагнать.
Кто-нибудь может мне объяснить, как одна маленькая годовалая девочка умудрилась умотать в ноль двух взрослых девиц? Как у нее это вышло?
Они первые добираются до поворота и исчезают за огромными сугробами, в которые превратились кусты, растущие вдоль дорожек. Чуть прибавляю шагу, ворчу, когда ноги в очередной раз расползаются на снегу. Да что за напасть!
Достигнув поворота, выскакиваю из-за него, намереваясь крикнуть Марии, чтобы остановилась и дождалась.
Толькo слова в горле замирают…
Маша бредет вперед, опустив голову и глядя себе под ноги, при этом не обращая внимания ни на что вокруг, а с другой стороны к ней приближается веселая компания молодых людей, cреди которых сразу взглядом выхватываю Артема.
Сердце падает до самых пяток, все существо затапливает жуткий липкий страх. Сейчас он увидит ребенка,и я не знаю, чем это все закончится!
Хочется сбежать. Развернуться и бежать прочь, позабыв об усталости, но я не могу этого сделать. Олеська там, впереди, совсем близко к нему. Страх отступает, потому что внутренняя волчица поднимает шерсть на загривке и скалит зубы,инстинктивно защищая своего ребенка.
Умом понимаю, что Артем ничего дурного не сделает, но все равно подбираюсь, это сильнее меня. Перед глазами опять проклятое письмо и его циничное «не хочу плодить нежеланное потомство», «вычищай все», «мне этого не надо».
Какой бы была моя изнь, если
Злюсь. И эта злость помогает справиться и со страхом,и с нерешительностью. Разогреваю ее, распаляю ещё больше, прячусь за ней, как за щитом. Резко выдыхаю, убираю руки в карманы, чтобы спрятать нервную дрожь от посторонних глаз,и иду к ним.
В этот раз их компания совсем небольшая. Всего шесть человек, включая Зорина. Не знаю,те же это люди, что были в клубе или другие, я тогда не всматривалась в их лица. Но одно могу сказать абсолютно точно. Девица, которую он держит за руку – та же самая. В зеленой куртке, в шапке с огромным помпоном,темными, блестящими волосами, разметавшимися по плечам.
В животе стягивается жгучий узел. Раздражение, ревность, бессилие, злость. Все кипит, прожигая внутренности, заставляя давиться собствeнной желчью.
Какого черта они приперлись в парк именно сегодня,именно сейчас, именно по этой дороге? Мало мне случайной встречи вчера в клубе? Мало? Я не хочу его видеть! Неужели судьбе нельзя нас было развести хотя бы на пять минут? Мы же почти ушли!
Подхожу все ближе к ним. И с каждым шагом сердце делает кульбит в груди.
Ясно вижу тот момент, когда Темка узнает Машу. Вскидывает брови и усмехается. Маша, все так же, как маленький ослик И-а, идет вперёд, устало повесив голову. Зорин отпускает руку своей девицы и делает шаг в сторону Семеновой, встав у нее поперек дороги. Машуня не поднимая головы, делает шаг в сторону, пытаясь его обойти. Темка тоже шагает, снова перекрыв дорогу. Подруга отклоняется в другую сторону. Снова та же история. Артем не дает ей пройти.
Только после таких танцев на одном месте, Маша все-таки останавливается и в недоумении поднимает голову, чтобы посмотреть на человека, столько настойчиво преграждающего путь.
Мне кажется, я чувствую, как у нее внутри все оборвалось, когда она поняла, кто перед ней стоит. Мне даже показалась, что от испуга она как-тo съежилась, присела и замерла.
– Боже мой, какие люди! – с иронией произносит он, все ещё не замечая меня.
– Привет, Тём, - сдавленно отвечает Семенова, ее голос вибрирует от напряжения.
– Привет, Мария. Вернулась в родные края?
– интересуется Зорин, улыбаясь, причем абсолютно искренне. Он всегда хорошо относился к Маше, да и она его считала отличным парнем... до тех пор, пока не увидела своими глазами чертовы письма.
– Не то чтобы вернулась. Скорее приехала погостить, родителей повидать, - мямлит она, и я буквально кожей ощущаю Машину растерянность. Подруга оказалась не готова к такой внезапной встрече, лицом к лицу, да ещё при таких обстоятельствах. Она переминается с ноги на ногу, и, не удеравшись, оглядывается в мою сторону.