Наша навсегда

Зайцева Мария

И потом жизнь тоже помотала ее.

Так что, вообще Валентина Дмитриевна не божий одуванчик…

Вот и теперь смотрит на меня, а взгляд-то внимательный. Острый.

Молчу, маскируя невозможность ответить сразу набитым ртом. И краснею, натужно, пятнами.

Блин…

Неожиданно как!

Хотела же сказать, сама хотела! Но не сразу. А, типа, сначала познакомиться, понять, что за человек моя бабушка, как она вообще воспримет… А то, может, и не стоит распыляться? Просто развернуться и

уехать? В конце концов, я никому ничего не должна…

Короче говоря, когда мы ехали сюда с Лисом и Камнем, настрой у меня был непонятным.

С одной стороны, полная готовность не скрывать свой выбор перед другими людьми, по крайней мере, перед близкими, а с другой… Бабушка, все-таки… У меня бабушки не было никогда… И, если что-то пойдет не так, а оно определенно пойдет не так, то есть все шансы и не заиметь себе бабушку…

Короче говоря, двоякая эмоция.

Ее прекрасно считывали мои мужчины и относились к происходящему по-разному.

Лешка молчал, полностью отдавая мне на откуп ситуацию.

Моя родня, мне и решать, как себя вести с ними.

С Большим парни разошлись краями, отец после разговора в беседке загрузился в свой вертолет и улетел. И потом только звонил постоянно, дотошно выясняя, как прошел мой день, чем я занята и скоро ли соберусь уезжать из города.

Лису и Лешке такие разговоры не нравились, но они мужественно терпели. Правда, отрывались в постели, уматывая меня до отключения сознания.

Это были самые счастливые, самые сумасшедшие ночи в моей жизни!

Мы словно с цепи сорвались. Я не могла смотреть на своих мужчин спокойно. А они — на меня.

Каким образом нам удавалось функционировать по отдельности, не представляю. Часы, когда они были заняты, спешно решая какие-то свои дела, в голове отпечатывались тягучей беспросветной серостью.

И краски начинали играть, только когда мы вместе были.

Честно говоря, я не предполагала, что такое вообще возможно.

У нас был только один, относительно длительный период, когда мы постоянно находились вместе, втроем.

Тот, пятилетней давности, когда мы встречали Новый год. И все новогодние каникулы не вылезали из постели…

Мне казалось, что тогда было самое невероятное, самое ослепительное время в моей жизни…

Время, за которым наступила длительная ночь.

Но то, что происходило сейчас… Это было вообще ни на что не похоже.

И ни с чем не сравнивалось. Не было у меня адекватных сравнений.

Да и не хотелось задумываться… Планов строить.

Потому что слишком хорошо помнилось, что в прошлый раз за этой ярчайшей вспышкой было затмение. Не хочу я больше такого!

Не вынесу!

Даже секундно задумавшись от такой вероятности, я начинала дрожать от накатывающего ужаса.

Мы жили в доме

Лешки, оттуда уезжали каждое утро по своим делам, туда же возвращались.

Лешка, пользуясь тем, что Бешеный Лис пока еще был в городе, по полной использовал это, чтоб заполучить как можно больше возможностей для развития бизнеса. Отец Игната буквально на днях подписал с Лешкой договор о партнерстве, отдав ему большую часть своих предприятий в городе.

И мой Камешек, конечно же, не собирался ничего из предложенного упускать.

Я его понимала. И без того столько времени потерял.

Мой Лис занимался прямо противоположной деятельностью: увольнением из структуры, в которой работал.

И, одновременно, перенятием дел в тех компаниях, которые Бешеный Лис хотел оставить за собой.

Мои мужчины становились полноправными деловыми партнерами, и Бешеный Лис невесело шутил по этому поводу, что все капиталы так или иначе остаются в семье.

Он, похоже, окончательно смирился с нашей ситуацией, поняв, что переломить ее точно не сможет.

Большой же не смог меня переубедить и вытащить из лап моих любовников?

И никто не сможет.

Буду драться и царапаться.

Не отпущу и не отдам!

И никому никогда в жизни больше не поверю, если попытаются хоть что-то плохое про моих Лиса и Камешка сказать!

Я умею делать выводы и учиться на ошибках. Тем более, своих, хоть и говорят, что это обычно дураки делают.

Я была дурой.

Такой дурой пять лет назад!

Сейчас и вспомнить страшно, что я думала, о чем говорила…

А ведь достаточно было не то, что не поверить Тошке, а… Настоять! Просто настоять на возвращении!

И найти моих парней. И понять, что они меня не предавали.

Но Вася пятилетней давности, испуганная, очень сомневающаяся в себе, в чувствах тех шикарных парней, что неожиданно появились в ее жизни… Растерянная, подавленная предательством мамы и папы… Она не могла адекватно воспринимать реальность. Не могла критически мыслить.

Ее вырвали из сладкой эйфории, влюбленного безумия, и окунули в жестокую реальность.

Контраст был слишком болезненным.

Больше я так не хочу!

Днем, пока Лис и Лешка работали, я занималась своими делами, которых накопилось вагонище.

Ирка потеряла меня, била тревогу и возмущалась в миллионах голосовых, рассказывая, что без меня у нее рейты не те, и лайков мало, и вообще… И Пашик сделал офигенную аранжировку к одной из моих последних песен, но петь ее должна только я.

А еще Ирка о чем-то умалчивала. И на видосике выглядела бледной и осунувшейся.

Я пыталась выяснить, что там у нее не так, но разве с наскоку поймешь? Надо было ехать в Москву, надо было с ней встречаться.