Нашествие

Леонов Леонид Максимович

Е г о р о в. Ничего. Ненависть научит. Мужики-то как порох стали, только спичку поднесть. (Передавая сверток в мешковине.) Старик Шарапов велел свининки Ивану Тихоновичу передать: жену лечил у него... Видела Андрея?

О л ь г а. Да. Он очень недоволен. В Прудках разбили колунами сельскохозяйственные машины. Зачем? В Германию увезут или стрелять из молотилок станут? Паника. А в Ратном пшеницу семенную пожгли. Прятать нужно было.

Е г о р о в. Не успели, Ольга Ивановна.

Т а т а р о в (зло). А свою успели?

О л ь г а. И все забывают непрерывность

действия. Чтоб каждую минуту чувствовали нас. Выбывает один - немедля, с тем же именем заменять другим. Партизан не умирает... Это - гнев народа!

Дверь распахнулась. Ничего не понять сперва: шум, плач, чей-то востренький смешок. Не замечая посторонних, вбежала А н н а Н и к о л а е в н а.

А н н а Н и к о л а е в н а. Быстро, дай что-нибудь теплое... юбку, одеяло, все равно!

О л ь г а. Что случилось? С папой? Ты вся дрожишь, мама.

С силой, непривычной для женщины, А н н а Н и к о л а е в н а выдернула из-под кровати чемодан Ольги и наспех выхватывает вещи. Ольга выглянула в

прихожую.

Она под машину попала, мама?

А н н а Н и к о л а е в н а (убегая с ворохом вещей). Самовар поставь... и корыто железное из чулана сюда!

О л ь г а (гостям). На кухню. Там договорим.

Е г о р о в и О л ь г а уходят. Татаров задержался: ему видна прихожая.

По его посуровевшему лицу можно прочесть о происходящем там.

Г о л о с Т а л а н о в а. Я подержу под руки пока... Освободи диван, Демидьевна!

Г о л о с А н н ы Н и к о л а е в н ы. Ничего, милочка, ничего. Здесь их нету... успокойся.

Пятясь и не сводя глаз с Аниски, которую сейчас введут в комнаты,

появляется Д е м и д ь е в н а.

Д е м и д ь е в н а (причитая). Махонькая ты моя, зве-ез-дочка, потушили тебя злые во-ороги...

Горе ее бесконечно.

Картина вторая

И вот переселение состоялось. Теперь жилище Таланова ограничено пределами одной комнаты, заваленной вещами: еще не успели разобраться. Вдоль стен наспех расставлены кровати: одна из них, видимо, спрятана за ширмой. Веселенькая ситцевая занавеска протянута от шкафа к окну, закрытому фанерой. В углу, рядом со всякой хозяйственно-обиходной мелочью - щетка, самовар, еще не прибитая вешалка, - стоит разбитый, вверх ногами, портрет мальчика Феди. Поздний, по военному времени, час. У Фаюнина передвигают мебель, натирают полы: торопятся устроиться до ночи... Только что закончилось чаепитие на новом месте. Присев на тюк возле стола, А н н а Н и к о л а е в н а моет посуду. Т а л а н о в склонился над книжкой

журнала.

Т а л а н о в (откладывая книгу). Так рождается новая область медицины: детская полевая хирургия!

С фаюнинской половины слышен визгливый голос Кокорышкина: "Краем, краем заноси... Люстра, люстра! В ноги надо смотреть..." Треск мебели, жалобный звон хрустальных подвесок, что-то упало и покатилось. "Мильонная вещь, деревенщина!" Какой-то огромный предмет протаскивают за открытой дверью. В жилетке, с перекошенным лицом, влетает, обмахиваясь картинкой, К о к о р ы ш к и н, произносит: "Упарят они меня нынче.

Откажуся, откажусь... Капусту стану садить!" - и исчезает. Таланов идет закрыть дверь, но и после сюда сочится брань и скрежет; кажется, нечистая сила переставляет там стены с места на место, а на матовом стекле появляются размахивающие руками силуэты и тени фантомов, занятых благоустроением

фаюнинского уголка.

Помяни мое слово: съест Фаюнина наш Кокорышкин. В гору пошел!.. Ну, спать пора, Аня, поздно.

А н н а Н и к о л а е в н а. Надо еще Ольги дождаться. (Вдруг.) Как ты думаешь, зачем сюда приехал Федор?

Т а л а н о в. Не надо о нем, Аня. Мы похоронили его еще тогда, три года назад.

А н н а Н и к о л а е в н а. Да (обычным голосом). Не пора давать лекарство?

Т а л а н о в. Через десять минут.

А н н а Н и к о л а е в н а. Через десять минут уже нельзя ходить по улицам, а Ольги еще нет.

Т а л а н о в. Открыла бы дверь на всякий случай.

А н н а Н и к о л а е в н а. У нее есть ключ.

На кухне хлопнула дверь.

Легка на помине.

Рванув на себя дверь, вся в снегу вошла О л ь г а. Стоя к родителям спиной, она отряхивает шубку за порогом. Так удается ей скрыть одышку от

долгого бега.

О л ь г а (еле переводя дыхание). Кажется... я опять опоздала к чаю?

А н н а Н и к о л а е в н а. Чайник еще горячий. Пей. Что на улице?

О л ь г а. Снег идет... вьюга. По двору на ощупь шла.

На стекле сгущается силуэт К о к о р ы ш к и н а, потом входит он сам.

Ольга делает вид, что не замечает его.

Жалко часовых в такую ночь!.. Вам что-нибудь нужно, Семен Ильич?

К о к о р ы ш к и н. Метелочки у вас не найдется? Пыль обмести.

О л ь г а. Конечно. (Она подает ему щетку.) И вообще, если что-нибудь потребуется... Устраиваетесь?

К о к о р ы ш к и н. Расставляемся. Все фаюнинские вещи разыскал. Стол письменный в исполкоме, буфет из детских яслей вырвал... Бесстрашно по улицам ходите, Ольга Ивановна!

О л ь г а. О, у меня еще семь минут в запасе, Семен Ильич.

Голос Фаюнина: "Семи-он!"

К о к о р ы ш к и н. Несу-у... (Проникновенно и с намеком.) Ну, на новом-то месте приснись жених невесте! (Он побежал.)

Ольга прикрывает за ним дверь.

А н н а Н и к о л а е в н а. Я даже не знала, что его зовут Семен Ильич. Что же ты стоишь? Садись, пей чай, раз пришла.

О л ь г а (неуверенно). Видишь ли... я не одна пришла. Такое совпадение, знаешь. Я уже во двор входила, гляжу, а он бежит...

Т а л а н о в. Кто бежит?

О л ь г а. Ну, этот, как его... Колесников! А с угла патрульные появились. Я его впустила...

Родители не смотрят друг на друга: каждый порознь боится выдать, что знает

об Ольге.

Он уйдет, если нельзя. Он минут через шесть... или десять... уйдет.

Т а л а н о в. Так зови его. Где же он сам-то?

О л ь г а. Видишь ли, он ранен немножко. Пуля случайно задела. Пустяки, плечо...

Т а л а н о в быстро уходит на кухню.