Наши клинки остры!

СкальдЪ

— Говорит, что Энгай!

— Энгай? — имя всколыхнуло память. — Зови его сюда. Только обыщите прежде.

Худой, рыжеволосый и веснушчатый юноша с поклоном вступил в комнату. Его одежда выглядела потертой и грязной — темно-зеленый плащ, куртка из грубой кожи, широкий ремень, штаны и заляпаные грязью сапоги. Голенище одного из них оказалось распоротым на треть. На поясе висели ножны от кинжала, но самого оружия не наблюдалось. Надо полагать, его, а также лук с колчаном, у него отобрали.

— Рад видеть вас, милорд, — лучник кашлянул

и снял с головы небольшую шапочку из некогда коричневого сукна. За тульей торчало перо. Так как сам Домерик не торопился начинать разговор и продолжал внимательно осматривать гостя, тот продолжил. — Ежели помните, то я Энгай. Вы предлагали свой кров и хлеб.

— Как же, помню, — внешне Домерик остался совершенно спокоен. Но лучнику он обрадовался. Его появление могло означать лишь одно — тот, скорее всего, хочет поступить к нему на службу. И сейчас тот выглядел не так уверенно и вальяжно, как в борделе Королевской Гавани. Жизнь успела поставить всё на свои места. Да и деньги, тот невероятный выигрыш, что он заполучил на турнире десницы, надо полагать, уже благополучно пропиты и проедены. — Откуда ты пришел и где находился все это время?

— В Братстве-без-знамен! — помявшись, ответил человек.

— Серьезно? — для Домерика эти слова прозвучали откровением. — Ты служил лорду Дондарриону и убивал северян?

— Верно, сир, я служил лорду-молнии. Но мой лук и стрелы не убили ни одного северянина. Лишь Ланнистеров!

— И что же заставило тебя прийти ко мне? — Домерик говорит спокойно, с позиции силы, и давал почувствовать это собеседнику. Они были равны, почти равны, тогда, когда встретились в борделе, но ныне те времена остались в прошлом.

— Война сидит у меня в печенках, сир. Ночевки под открытым небом, вонь, голод, сырость, прелая одежда… Нас гоняют по лесам и полям, как лисиц. Не этого я ожидал после победы на турнире. Я бы многое отдал за более спокойную жизнь!

— Значит, ты предал тех, с кем сражался и делил кусок хлеба? — в голосе Болтона проскользнуло невольное презрение. Дезертиров он не жаловал.

— Вовсе нет, сир! — парень прижал руки к груди. — Лорд Дондаррион позволил мне отправиться к вам. Более того, у меня для вас послание.

— Послание? — Домерик неожиданно понял, что разговор становится всё более занятным.

— Да. От Красного жреца, Тороса из Мира. Он сказал, что вы должны его помнить.

— Как же, помню, — перед его мысленным взором прошла последняя общая схватка и Красный жрец. Его горящий клинок при каждом ударе разбрызгивал огненные искры. Схватка «трех красных», так ее назвали, ведь там еще находился и Красный Бык. Он одолел того в самом конце. Парень невольно улыбнулся, вспоминая славное прошлое.

— До нас дошли слухи о вас и о том, как Красный Клинок держит слово, — лучник помял шапку. — К тому же мы знаем, что вы нашли Арью Старк и доставили ее в Риверран к матери и брату. А потом покончили с Кровавыми Скоморохами. Вы совершили благое дело!

Лорд-молния так и сказал!

— К этому мы еще вернемся, — Домерик постарался сохранить невозмутимый вид. — Так что велел передать Торос?

— Он видел вас в пламени. Жрец сказал, что вы еще скажете свое слово, и что от вас многое зависит в грядущей Битве.

— Какой битве?

— В последней Битве между живыми и мертвыми! Он надеятся, что вы и дальше будете следовать дорогой чести!

Домерик вздрогнул и со всем возможным вниманием заглянул в глаза лучника. Тот не казался фанатиком. А вот Красного жреца еще в столице многие называли настоящим безумцем. Интересно, Торос полностью поехал головой или сохранил остатки разума?

И все же, в глубине сердца он понимал, что эти слова не просто так прозвучали. Они многое значат. Что-то, важное и решающее, ждало его в будущем.

К сожалению, яркие и отчетливые видения о самом главном его не посещали. Или он просто не мог заглянуть так далеко. Но намеков-то хватало! Он всерьез рассчитывал, что рано или поздно найдет ответы, что за чертовщина с ним происходит, кто за этим стоит и к чему, собственно говоря, все идет. Хотя, и так ясно, что их ждут мрачные времена.

— Торос уверен, что я вам пригожусь. Поэтому я ушел из Братства, не таясь и открыто.

— А ты? Ты, уверен, что пригодишься мне?

— Уверен, милорд, — лучник отбросил шапку в сторону и встал на колени. — Перед ликом Старых и Новых Богов я, Энгай из Дорнийских Марок, клянусь служить вам верно и честно. И да не будет у меня другого господина, кроме вас!

Северяне покидали Харренхолл. Длинная змея пеших и всадников проходила сквозь подбашенный туннель и выходила на дорогу.

Домерик и его Клинки уже давно выбрались за стены. Сейчас парень молча и задумчиво смотрел на величественые башни Харренхолла. Ему хотелось кинуть на них последний взгляд и запечетлеть их в своем сердце. Он не знал, сможет ли когда-нибудь вновь увидеть это место. Могло выйти и так, и эдак.

Друзья и товарищи окружали его со всех сторон. Озрик Лайтфут простыл и изредка чихал. Иногда ржали кони, да позвякивало железо.

Болтоны сдержали слово. Русе собрал всех северян и торжественно провозгласил Варго Хоута лордом и хозяином Харренхолла. И теперь командир наемников с тоской и ненавистью смотрел, как его замок пустеет.

Мейстер Медрик сумел сохранить ему жизнь. Правда, он стал одноруким и одноногим. Козла приковали к цепи на вершине надвратной башни, оставив ему достаточно еды и питья. Он остался жив, и, как было обещано, получил замок и все его земли.

— Странно, почему Козел не радуется? — молчание прервал Русе Рисвелл, бросая взгляд на башню. Варго Хоут высунул голову между оплавленных зубцов и смотрел прямо на них. В его глазах застыли ненависть, тоска и ужас. — Ведь он получил все, что ему обещали. Болтоны умеют держать слово!