Наши крылья растут вместе
Шрифт:
– Это я виновата?
– Она вспомнила свой разговор с Каримом на втором этаже самолета во время обеда. Все-таки этот разговор отрицательно повлиял на экзамен. Она так и знала.
– Это я виноват, - кивнул он, идя дальше, но девушка вновь догнала его.
– Что ты сделал ни так, Даниэль?
Он улыбнулся, слыша свое имя:
– Тебе перечислить все мои ошибки?
– Хотя бы самую главную.
– Попал в грозовой фронт, не ушел на второй круг при посадке, хотя все говорило мне, что я посажу самолет в такие условия без проблем.
– Бог мой, - прошептала
– Нас занесло ветром, самолет при посадке сначала коснулся полосы правой задней стойкой, - он усмехнулся, идя дальше, - потом левой задней, как американские горки. Карим назвал меня «лихач».
Оливия, видя его улыбку, засмеялась:
– Капитан Даниэль Фернандес Торрес лихач?
Он кивнул ей. Такое сравнение даже не приходило ей в голову. То, что Карим не долюбливает Даниэля, она поняла еще в самолете:
– Он тебе завидует.
– Не думаю, - теперь засмеялся Даниэль, - просто я часто отхожу от правил и его это бесит.
Три месяца назад Оливия, услышав новость о провале Даниэля на экзамене, подпрыгнула бы от счастья. Сейчас прыгать не хотелось, хотелось прижаться к его груди и прошептать слова:
– Твое время еще наступит, Даниэль. Что-то дается не всегда легко. Это как лететь в небе, иногда на эшелоне встречаются облака, которые вызывают турбулентность. Ты прыгаешь по ухабам, но итог один- ты благополучно приземляешься.
Даниэль удивленно посмотрел на нее, не веря в то, что услышал. Но девушка пожала плечами, понимая, что они уже подошли к автобусу и тихо прошептала:
– Так говорила моя мама отцу, когда у него не все получалось, как он хотел.
– И что он отвечал ей на это?
– Так же тихо прошептал Даниэль, понимая, что их уже могут услышать.
– Ты вселяешь мне веру в себя, Джина, - Оливия на секунду потупила взгляд, вспомнив отца. Она скучала по нему. Очень сильно. Она любила его, несмотря на то, что, являясь капитаном, он командовал ею. Может быть поэтому она привыкла все делать наперекор приказам. Тут же ее взгляд коснулся Даниэля, который рукой указал ей на открытую дверь в автобус. Она прошла мимо него, слыша шелковый шепот возле своего уха:
– Ты вселяешь мне веру в себя, Оливия.
Девушка слегка улыбнулась, слыша эти слова. И этот шелк разнесся током по ее телу. Она на секунду обернулась, стоя на первой ступеньке в автобус, видя такую же улыбку Даниэля.
Дорога заняла пол часа до отеля. Девушка задумчиво смотрела в окно, рассматривая проносящиеся мимо высокие здания, проезжающие мимо машины, людей, которые не подозревали о том, что стали на секунду центром ее внимания. Вновь и вновь мелькали знаки запретов. Запрет на жевание жвачки, запрет на лов рыбы, запрет на бег, запрет на хождение босиком. Это город-страна, где запретов было больше, чем жителей. Она не смогла бы жить в таком городе.
Смех в салоне автобуса отвлек ее от мыслей об этом странном городе и центром внимания теперь стал разговор Марка и Келси. Они решили направиться гулять по маленькой стране-большому городу всем экипажем.
– Запрет на лов мышей, - засмеялась
– Запрет на хождение по улицам в голом виде?
– Джуан буквально навалился на стекло окна, - как жаль, как раз хотел пройтись голым.
Все засмеялись и Оливия, улыбаясь посмотрела на Даниэля, сидящего рядом с Марком сбоку от нее. Улыбаясь, он крутил в руках телефон, видимо, желая сфотографировать весь этот бред.
От вида телефона в его руках, Оливия занервничала и тут же отвернулась.
– Уважаемый экипаж, - громко произнес Марк, - прошу вашего внимания!
Все умолкли и стало непривычно тихо, лишь мотор машины тарахтел, нарушая идеальную тишину.
– У нас есть время, чтобы прогуляться по самому необычному месту на планете- Сингапуру. Я думаю, вы со мной согласны?
Вновь возгласы и мотор автобуса уже не слышно.
– Отлично! Капитан отпускает нас, поэтому, кто идет, жду вас в холле гостиницы через час.
Впервые за четыре месяца работы им выдалась отличная возможность увидеть хоть одну страну, в которую они прилетели. Оливия уже готова была бежать по улицам этого города и, радуясь, нарушать запреты. Но резкая боль в голове напомнила о себе и девушка, поморщившись, коснулась пальцами виска.
– Ты никуда не идешь, - произнес Даниэль, наблюдавший за ее радостью, а потом болью, - выполняй распоряжение врача.
– Ты случайно не служил в армии?
– Позлилась она, - отдаешь приказы, как войску. Я не собираюсь просидеть в отеле весь вечер, зная, как прекрасно вы все вместе проводите время.
– Я тоже не иду, Оливия. Мне надо готовиться к завтрашнему полету. Ты будешь отдыхать, я буду работать. Это тебя устроит?
Грустными глазами девушка обвела счастливые лица людей. Она завидовала им, ненавидя себя за то, что ударилась. Пытаясь ненавидеть Даниэля за его решение, но почему-то не смогла:
– Я все равно не люблю запреты, - тихо сказала она, - мне постоянно хочется их нарушать.
Даниэль улыбнулся, крутя в руках телефон и слегка наклонившись к девушке прошептал:
– Я тоже, поэтому нас не берут.
Она надеялась, что это шутка, но доля правды все-таки была в ней. Девушка поймала себя на внезапно пришедшей мысли, что рада остаться с ним в отеле. Но ее до чертиков напугала близость к нему. Надо попросить номер на несколько этажей выше от его номера, желательно в другом отеле, на другой улице, а лучше в другой стране или лучше всего- на другой части света. Так она убережется от своего желания, возникающее при мысли об этом мужчине.
У стойки регистрации в отеле, девушку подбадривали Нина и Мирем, в один голос утверждавшие, что Сингапур не то место, где можно спокойно расслабиться, гуляя. Оливия кивала им, в душе смеясь над причинами, придуманными для ее успокоения. Незаметно для всех, ее взгляд был устремлен на мужчину, в форме капитана, стоящим сбоку от нее. Он получал ключ от номера, расписываясь в журнале регистрации отеля и Оливия увидела цифры, желая их тут же стереть из своей памяти. Они были слишком просты, чтобы их забыть. Всего лишь три цифры - три, восемь, ноль. Цифры его же самолета.