Наши крылья растут вместе
Шрифт:
Даниэль прекрасно видел ее. Трудно не заметить девушку напротив в ярко красном платье. Красный цвет как нельзя лучше сочетался с ее характером. Огонь. Взрыв. Но он делал вид, что не видит ее. Между ними метров десять- это идеальное расстояние, чтобы не задушить ее.
– Не пойму, вы вместе или нет?
– Прошептал Джек Арчер, кивая в сторону Оливии.
– Нет, - твердо ответил Даниэль, наконец встречаясь с ее взглядом.
Это единственная секунда, когда он посмотрел на нее. За весь вечер Оливия больше не встречалась с ним взглядом. Но проходя мимо, не нарушая расстояние в два метра, она ощущала его энергию.
Место Дженнет на борту их рейса опустело лишь на месяц. Она обещала вернуться, но половина экипажа не верила в это, прогнозируя пополнения их семьи.
– Даже если Дженнет родит ребенка, она обязательно вернется!
– Уверенно комментировала этот факт Келси, - мы будем ее ждать.
Даниэль лишь кивнул, соглашаясь с ней и сохраняя рабочее место за Дженнет. Теперь он больше молчал, редко выходя на связь с салоном. Марк взял эту обязанность на себя. На брифингах Даниэль говорил коротко и сухо: курс, пассажиры, топливо, погода.
– У Даниэля явно что-то случилось, - гадала Нина, сидя на стуле в бортовой кухне в свой перерыв, - он стал тенью.
– Это не в твое дело, - перебивала Келси, недовольно смотря на нее, - мы не должны лезть в личную жизнь пилота, даже если он наш капитан.
Иногда Оливии казалось, что он работает на автопилоте, без эмоций, монотонно делая свою работу. Она ловила себя на мысли, что делает точно так же, ожидая его взгляда. Но не получая его. Даниэль полностью игнорировал ее, как стюардессу и как девушку с которой имел близкие отношения. Все было кончено и это слово вызывало неожиданное чувство- тоску. Она ловила себя на мысли, что часто вспоминала его улыбку, она помнила его запах, она слышала его голос. Но это были лишь воспоминания, которые Оливия никак не могла забыть. Смотря из окна своей маленькой комнаты на небо, мысленно хотелось заставить его смотреть туда же. Небо - это единственное, что их объединяло.
– Наш новый второй пилот такой выскочка, - лепетала Мел, заходя в комнату, - иногда хочется его убить.
Оливия усмехнулась, знакомые слова не пролетели мимо ушей. Она скучала по тому времени, когда дерзкие слова вылетали из уст Даниэля в ее адрес. Сейчас она согласна была даже на это.
Вечера, между рейсами, Оливия проводила дома. Она садилась на кухне на стул, поджав под себя ноги, как в самый холодный день в Англии и держала чашку с горячим чаем, наслаждалась его вкусом. Это переносило ее в детство, когда в дождливую погоду невозможно выйти на улицу. Воспоминания уносили ее прочь от реальности.
– Я часто думаю о нас с Гербертом, - Мел сидела напротив с такой же чашкой того же самого напитка, - и прихожу к выводу, что так вечно продолжаться не может. Надо что-то решать. И если он сделает мне предложение, я готова ради него уйти из авиакомпании.
Оливия молча слушала рассуждения подруги о ее жизни, понимая трудности их с Гербертом отношений. Но не ощущая легкости в своих. Сейчас она должна летать на крыльях, избавившись от тягости, а ее, напротив, тянет вниз. И чем больше она углублялась в рассуждения о себе, тем чаще имя Даниэля было рядом. Сколько теплых улыбок он подарил ей, сколько взглядов. Сколько раз она ответила ему тем же, ощущая гипноз этого человека. Но даже под его гипнозом,
Монотонность работы, одни и те же города делали ее жизнь однообразной. Оливии казалось, что она видит лица одних и тех же пассажиров на каждом рейсе. Запах пропал из аэропортов. На борту воздух стал еще суше подобно пустыне. На земле она не ощущала вкуса пищи. Ночь длилась дольше дня. Хотелось поторопить ее, но день не приносил новых эмоций. Два метра превращались в пять и чем больше проходило времени, тем расстояние увеличивалось.
В номере отеля она сидела одна, в ожидании, когда приглушенный стук в ее дверь заставит вздрогнуть. Но тишина усыпляла. А утром за завтраком она опять ловила взгляд своего капитана, ковыряя сухой омлет вилкой и выпивая безвкусный кофе.
– Дженнет мне написала, что скоро вернется, - улыбнулась Нина, - даже не верится, что месяц прошел так быстро.
Оливия положила вилку на стол, осознавая, что не хочет есть. Месяц длился бесконечно мучительно. Дольше этого месяца было лишь время после гибели ее отца.
Полет обратно на базу в Дубай - это время, чтобы придумать себе развлечение дома. Сходить на пляж, в кино, прогуляться по магазинам в поисках ненужных вещей. Выбор большой и надо заставить забыть прошлое и двигаться дальше. За последнее время Оливия перестала узнавать себя.
Все пассажиры поднялись на борт и Келси, помахав сотруднику аэропорта, приступила к закрытию двери, но крик бегущего человека по длинному телетрапу, заставил ее замереть.
– Подождите!
– Запыхавшись, он остановился и только сейчас Келси заметила его ручную кладь- корзину цветов, - это рейс на Дубай?
– Совершенно верно, - кивнула она и улыбнулась, - ваш посадочный билет, пожалуйста.
– Нет, - человек перевел дыхание, - я не лечу. Они летят, - он протянул ей корзину с цветами и машинально Келси взяла ее, изучая цветы. Она никогда в жизни не видела столько орхидей в одном букете. Нежные цветы от белого до бледно розового выделяли посередине лишь одну ярко- голубую орхидею. Удивительная композиция заставила ее изогнуть бровь, но вспомнив про правила, она тут же забыла о красоте букета:
– Они прошли фитосанитарный контроль?
– Да, - человек достал из нагрудного кармана бумагу и протянул Келси, - таможенный досмотр и паспортный контроль они тоже прошли.
Стюардесса недовольно взглянула на бумагу, понимая, что он шутит про остальные досмотры, но удостоверившись, что все в порядке, улыбнулась, - что я с ними должна делать?
– Расписаться еще здесь, - человек протянул длинный лист бумаги на толстом картоне, - это вы Оливия Паркер?
– Нет, - Келси удивленно покачала головой, - они для нее?
Ответ курьера перебили восклицания Нины, которая подошла к двери, узнать, что заставляет Келси тянуть с закрытием двери:
– Пилоты дважды дали указания закрыть двери...А! Что это? Боже, какая красота! Для кого они?
– Можно я распишусь за нее?
– Занервничала Келси, закрыть дверь сейчас было важнее.
– Да, - кивнул курьер, указывая, где поставить подпись, - и к цветам прилагается это, - он протянул белый конверт с единственной надписью: «Оливии Паркер».
– Оливия!
– Закричала Нина, забирая из рук Келси корзину с цветами, - Оливия! Как же это мило!