Наши крылья растут вместе
Шрифт:
Стук в дверь заставил Оливию вскочить с кровати и подбежать к зеркалу. Она сама не поняла зачем пошла к туда вместо того, чтобы открыть дверь, но проведя рукой по волосам, она осознала- это рефлекс. Чертов рефлекс на Даниэля Фернандеса. Недовольно взглянув на свое отражение, она направилась к двери и открыла ее.
– Такси заказывали?
– Он прислонился к дверному косяку, тряся перед ее носом связкой ключей.
– Если за рулем пилот, то да, - она открыла дверь шире, и он зашел внутрь, оглядывая
Мило, но тесно. Хотя в его случае было напротив- просторно и грустно.
– Подожди минутку, я проверю еще раз ванную комнату.
Оливия ушла, оставив его одного и Даниэль еще раз обвел комнату взглядом, останавливаясь на букете цветов на маленьком столике. Кто-то подарил Оливии цветы и этот «кто-то» ему уже не нравился. Хотя умом он понимал, что ему нет дела ни до цветов, ни до девушки, которой они были подарены, но внутри что-то было недовольно этим.
Записка, лежавшая рядом, просто манила ее взять и прочитать. И Даниэль, недолго думая, машинально ее схватил и развернул.
– Чужие письма читать не красиво, - ее голос сзади ни капли не испугал его, лишь только ускорил чтение.
– Патрик?
– Возмутился Даниэль и Оливия вырвала из его рук записку, - бедный Патрик, - мысленно он даже пожалел его и одновременно возненавидел.
– Забудь про Патрика и бери коробку, я возьму чемодан и цветы.
– Цветы зачем? Оставь их здесь, они не влезут в машину.
Оливия уставилась на него, не понимая, как цветы могут не влезть в машину, но Даниэль пожал плечами, кивая головой.
– Я запихну, - она схватила букет, не отрываясь от его глаз. Сегодня они были чернее, чем обычно, возможно из-за черной футболки на его теле. В белой рубашке Оливия видела его чаще, белое отражалось в его глазах, делая их цвет немного светлее.
– Ты все хорошо посмотрела? Что бы мы не возвращались сюда еще раз?
Оливия задумалась, оглядываясь по сторонам. Он прав, сюда возвращаться было некогда, впереди еще электрика и сантехника, о которой он не знает.
– Да.
Даниэль вышел первым с коробкой в руках:
– Ты камней туда навалила?
– Недовольно спросил он, но Оливия оглянулась на пустую комнату, полностью игнорируя его вопрос и закрыла дверь на ключ. В ее мыслях рисовалась картина будущего- большая светлая квартира с личной комнатой для нее, большая кровать и огромный шкаф. И еще личная ванная, граничившая только с ее комнатой. Видя свою будущую квартиру, она улыбнулась ни капли, не жалея об этой гостинице.
В его Мазерати она села с букетом цветов и это позлило Даниэля:
– Любишь розы?
Он сам не понял для чего спросил это, но явно не для того, чтобы узнать ее любимые цветы.
– Нет. Я люблю орхидеи.
Удивленно он уставился на нее, а потом рассмеялся:
– Тебе идут орхидеи.
– Почему?
–
– Их корни такие же вредные, как ты. Единственные цветы, которые живут не понятно, как: то ли в земле, то ли на воздухе. Но от своей вредности они могут расти и там, и там.
– Спасибо, - пробурчала девушка, - зато они красивые.
– Не спорю, - он свернул машину с главной дороги и подъехал к многоэтажному дому коричневого кирпича, - приехали.
Оливия выглянула в окно и слегка ужаснулась, смотря на окна этого дома старой постройки. Обшарпанное здание с большими кондиционерами прошлого века, с которых стекала вода, выглядело не очень привлекательно. В надежде, что внутри квартира имела другой вид, девушка вышла, вдыхая горячий воздух улицы. Славо богу он не пах грязью и помойкой. Возможно ей повезло и поблизости нет крыс.
– На первое время сойдет, - Даниэль подошел к ней, видя ее хмурый вид.
Теперь он знал, как жила Оливия Паркер в Лондоне. Она была леди от рождения и этой девушки не место в этой трущобе. Но что он мог сделать? Только поддержать ее словами, - моя первая квартира была еще хуже.
– Еще?
– Она перевела свой взгляд на него, пытаясь в это поверить. Но это с трудом удавалось, - так зачем ты продаешь свой шикарный дом? Ты же видишь, как живут люди, а у тебя есть все.
– Ни все, - тут же вставил он, - не все меряется квартирами и машинами, Оливия. Есть вещи, без которых большой дом кажется пустым, а деньги просто бумага.
– Назови мне хоть одну такую вещь, Даниэль?
– Она повысила от возмущения свой голос.
И он ответил:
– Семья.
Оливия задумалась над его причиной продажи дома, сжимая цветы у себя на груди. Их шипы больно кололи ей кожу:
– Семья - это дело времени. Сегодня ее нет, а завтра есть. Продавать такой дом, только потому что тебе грустно в нем, это глупо. Мой совет, - она повернулась к нему, смотря в глаза, которое солнце превратило в латте, - если захочешь продавать дом, приезжай сюда и посмотри на это, - она кивнула в сторону дома, - уверенна, что твоя жена не захочет жить так.
Он улыбнулся, пристально наблюдая за ней. Поучающая Оливия Паркер еще просто не поняла, что такое одиночество, возможно на всю жизнь пока летает.
– У меня работа на первом месте, Оливия. Если раньше я задумывался о семье и детях, то теперь это все в прошлом. Мой дом - небо, а на земле можно иметь что-то типо этого, - теперь он кивнул в сторону дома, - все равно мы редко бываем здесь.
– Глупый, - произнесла она и пошла к подъезду, дверь которого была закрыта на домофон, что порадовало ее. Возможно этот подъезд редко навещают индийские тусовщики.