Наши крылья растут вместе
Шрифт:
Улыбнувшись, он кивнул ей. Именно это он и чувствовал. Не обязательно находиться на земле, чтобы насладиться красивыми видами. Красивее, чем из окна самолета просто не бывает.
– Ты смотрела на Дели в ту ночь?
– Удивился он, - ты же спала.
– Еще как смотрела, - в разговор вмешался Марк, - она буквально выгнала меня с моего кресла.
– Не правда!
– Воскликнула, девушка, - не верь ему. Он сам пустил меня.
Они все засмеялись, и Даниэль понял, что может не зря он показал ночной Дели. Может есть люди, находящиеся
Завтракая и разговаривая о летной жизни, они не заметили, как быстро пробежало время. Пора было собираться в аэропорт. Марк поднялся на второй этаж за своим чемоданом. Он был единственным кто его взял. Даниэлю, как и Оливии, это даже не пришло в голову. Еще вчера им было не до чемодана.
Джина открыла дверцу шкафа и из многочисленной библиотеки мужа вытащила книгу в твердом зеленом переплете, протягивая ее Даниэлю:
– Пусть это будет моим подарком в память о нашем знакомстве.
Он протянул руку, беря книгу, не веря своим глазам- ее автором являлся Джон Паркер. Название книги ему говорило о многом. «Между небом и землей». Про их жизнь. Про жизнь пилотов.
– Ваш муж написал книгу?
– Да, за год до трагедии. Их всего несколько экземпляров, в магазине ты ее не найдешь.
Оливия пересекла комнату быстрым шагом и выхватила книгу из рук своего капитана. Она прижала ее к груди, как самое дорогое, что у нее осталось от отца:
– Ты с ума сошла, - ее дыхание стало прерывистым,- это единственная память, которая должна остаться дома. Еще вчера ты говорила, что папа вернется, а сегодня ты направо и налево раздаешь то, что принадлежит только нам.
– Оливия!
– Воскликнула мать, смотря на Даниэля, - прости ее за эту выходку, - и тут же повернулась к дочери, - зачем она тебе? Эта книга- учебник по авиации, пусть она будет у того, кто принадлежит этой касте.
– Мой сын будет принадлежать этой касте, - Оливия все еще крепче сжала книгу, видя, как мать занервничал и тыкнула в книгу пальцем:
– Отдай Даниэлю книгу, она к тебе еще вернется.
Только что бы не нервировать мать, Оливия просто пихнула ему обратно в руки, избавляясь от склок в этом доме.
– Через десять лет верну, - произнес он с сарказмом, когда Джина вышла из комнаты, - кажется столько тебе надо, что бы соизволить родить сына.
Недовольный взгляд девушки и снова перед ним та самая Оливия, которую он прекрасно знает. Он даже предположил, что она скажет в ответ и был прав:
– Постараюсь сделать это как можно быстрее.
– Не сомневаюсь в твоей вредности, - улыбнулся он, - может мне взять еще пару книг, что бы ты прямо сейчас покинула мой экипаж?
Мерзавец опять шутил, но Оливия решила закончить этот раунд своей победой:
– Ты не избавишься от меня, даже если мне придется рожать каждые три года, я все равно вернусь в твой экипаж.
И тут Даниэль вспомнил утренние слова Джины, сказанные ему на кухне:
Нет,
Глоток свежего воздуха- это единственное что ему требовалось в эту минуту. Выйдя на лестницу, он спустился по ступенькам на выложенную из камней дорожку, ведущую к белой калитке. По всюду царила тишина, не свойственная его слуху. Лишь отдаленное чириканье птиц, изредка нарушали ее, и Даниэль оглянулся, смотря на дерево в поисках тех, кому принадлежал птичий голос.
– Воробьи, - произнес тихий голос, он даже не обернулся на него, лишь только потупив свой взгляд на зеленую траву. Даниэль прекрасно знал, кому принадлежит это слово, - я не хотела тебя обидеть.
Оливия сжала кулаки и стиснула зубы, перед тем как произнести извинения. Они давались слишком тяжело, но что-то заставляло ее произнести их.
– Можешь не возвращать книгу, тебе она нужнее. Чем меньше вещей, напоминающих о нем, тем будет легче мне.
Он повернулся к ней, понимая ее слова, когда -то он сам так считал, полностью продав все, что связано с его отцом. Даниэль начал с вырубки персиковых деревьев. Сам лично. Но это не помогло.
– Тогда я отдам ее твоему сыну. Он обязан будет стать пилотом.
Оливия слегка улыбнулась:
– Только пилотом и никак иначе.
– Все пять.
– Усмехнулся он.
– Кто пять?
– Не поняла она.
– Детей.
– Все пилоты?
– удивилась Оливия и он засмеялся, пожав плечами.
– Никак иначе.
Немного подумав над его словами, Оливия зажала рот рукой, боясь наверно, что-то сказать, но это плохо удалось:
– Боже, зачем мне столько пилотов? Почему пять?
Ее голубые глаза смотрели на него и в них запрыгали чертики, уголки губ растянулись в улыбке, а брови взлетели вверх. Она ждала ответ. А он не знал, что ответить. Но играющее настроение, чертики в ее глазах заставили его поддержать дальше эту сумасшедшую игру в будущее:
– Пять- это первое что пришло мне в голову.
– Странно, что не двадцать пять.
Смотря на смеющуюся Оливию сейчас, Даниэль вспомнил, как она смеялась, толкая его к морю, как брызгала его водой и обваляла в песке. Ее смех отразился радугой в его душе, наполняя ее яркими красками. Это было странно, но чертовски приятно. Не смеяться вместе с ней просто не получалось, она заражала его своей улыбкой.
– Этот день надо отметить в календаре ярко красным цветом и праздновать его каждый год, - сказал Марк, смотря на них, - такое не часто увидишь.
Видя Марка выходящего из дома вместе с Джиной, смех погас так же внезапно, как и появился. Радуга растворилась, ни оставляя и следа. Они вновь отстранились друг от друга, временами бросая недовольные взгляды.
Джина проводила их до самого аэропорта, прощаясь и целуя дочь в щеку. Расставание стало тяжелой частью пребывания Оливии дома, но она тешила себя надеждой, что скоро вернется.